Лунные хроники. Белоснежка
Шрифт:
– И… как ты сказала? Все это ты вышила в подарок?
– Да, для продавцов, клерков, домашней прислуги. – Ее глаза блестели. – Неприметных работяг Артемизии.
Зима говорила о низшем сословии. О людях, которые убирали мусор, готовили пищу и удовлетворяли прочие нужды и потребности аристократии. И все же их участь была более завидной, чем у жителей внешних секторов. Они хотя бы не голодали. Плохо было лишь то, что им приходилось жить в Артемизии, в центре одурманивания мозгов и политических игр. С хорошим слугой здесь обращались как
– Ты часто здесь бываешь? – спросил он.
– Не так часто, как хотелось бы. У одной помощницы модистки есть ребенок, и я хотела сделать что-нибудь для нее. Как ты думаешь, ей понравится?
– Вряд ли у этого ребенка было что-то лучше.
Зима подпрыгнула от радости.
– Знаешь, моя мать была отличной швеей. Ее вещи были очень популярны в магазинах одежды, а потом… Как-то она вышила мне детское одеяло. Левана хотела его выбросить, но папа спрятал подальше. Это одна из тех вещей, которыми я особенно дорожу.
Ее ресницы затрепетали, губы Ясина дрогнули.
– Я знал, что она была швеей, – сказал он. – Но как получилось, что я никогда не видел это твое особое одеяло?
– Я не рассказывала тебе, потому что стеснялась.
Он засмеялся, но замолчал, увидев, что Зима не шутит.
– Правда?
Зима пожала плечами и улыбнулась:
– Это глупо, правда? Так любить детское одеяло… – Она глубоко вздохнула. – Но оно еще и… Его зовут так же, как меня. Мама вышила на нем зимний пейзаж Земли, со снегом, и голыми деревьями, и парой маленьких красных варежек. Варежки – это как перчатки, только все пальцы вместе, кроме одного.
Ясин покачал головой:
– Стеснялась показывать! Это самое глупое, что я слышал.
– Что ж, я покажу тебе, если хочешь.
– Конечно, хочу. – Он удивился, как сильно ее слова обидели его. Они делились всем с самого детства. Ему никогда и в голову не приходило, что она может что-то скрывать от него, особенно такое важное, как подарок умершей матери. Но тут он кое-что вспомнил и повеселел.
– Я говорил тебе, что видел снег, когда был на Земле?
Зима посмотрела на него, широко раскрыв глаза.
– Мы прятали звездолет в Сибири, в тайге.
– Настоящий снег?!
Она смотрела так, будто вот-вот вцепится в него, если он не будет рассказывать дальше. Усмехнувшись, Ясин сунул пальцы за пояс и сделал вид, что собирается повернуться к ней спиной.
– Ну да. Собственно, это все, что я могу сказать.
Зима стукнула его кулаком в грудь:
– Нет, не все! Какой он?
– Белый. Слепящий. И очень холодный.
– Блестит как алмазы?
– Иногда. Когда солнце светит прямо на него.
– А как он пахнет?
Ясин пожал плечами:
– Не знаю, Зи… принцесса. Думаю, как лед. Я не так уж много времени провел
В глазах принцессы вспыхнул и погас огонек, когда ее имя едва не слетело у него с языка. Она выглядела разочарованной, и Ясин почувствовал укол вины. Он коснулся ее плеча.
– Твои родители хорошо придумали, что назвали тебя в честь такой красоты. Это имя тебе подходит.
– Зима, – прошептала она.
На ее лице появилось мечтательное выражение. Магазин одежды был ярко освещен, и в глазах принцессы отражались блики. Ясин отвернулся, пытаясь скрыть неловкость. Иногда, когда она стояла слишком близко, ему так сильно хотелось обнять ее, что он сам поражался собственной выдержке.
Взяв корзину в другую руку, Зима пошла дальше.
– Не все считают меня красивой.
Он усмехнулся:
– Кто бы это ни говорил, знай – он лжет. Или завидует. А может, и то, и другое сразу.
– Ты тоже не считаешь меня красивой.
Ясин фыркнул от неожиданности и смущенно рассмеялся, встретив ее взгляд.
– Ты шутишь? – он быстро взял себя в руки. – Если будешь так говорить, люди подумают, что ты сошла с ума.
Зима хотела возразить, но в этот момент едва не налетела на стену. Ясин успел подхватить ее.
– Ты никогда не говорил мне, что я красивая, – сказала она.
– А ты не заметила, но вся страна восхищается твоей красотой? Разве ты не знаешь, что во внешних секторах о тебе пишут стихи? Несколько месяцев назад мне пришлось слушать пьяное пение – это была целая баллада о твоем божественном совершенстве. Уверен, тут галактика обойдется и без меня.
Зима наклонила голову, и волосы скрыли ее лицо. Щеки Ясина порозовели, он смутился и одновременно рассердился.
– Для меня важно только то, что ты думаешь, – прошептала она, все еще не глядя на него.
Ясин напрягся и подумал, что ему вовсе не хочется развивать эту тему. Конечно, он мечтал о ней, желал ее. Но в реальной жизни ни о чем таком не могло быть и речи. Это табу. Если его нарушить, это ничем хорошим не кончится. Она – принцесса. Ее мачеха – тиран, и она выдаст Зиму замуж за того, кто будет полезен для ее политических амбиций. А от Ясина королевству нет никакой выгоды.
Но сейчас они оба здесь, и Зима выглядит такой милой и ранимой… Зачем только он открыл рот, глупец?! Ясин вздохнул, злясь на нее, на себя, на все вокруг.
– Пойдем, принцесса. Ты ведь знаешь, что я к тебе чувствую. Все знают о моих чувствах к тебе.
Зима остановилась, но он продолжал идти, махнув ей рукой.
– Я не могу говорить об этом и одновременно охранять тебя.
Она поспешила за ним.
– И что же ты чувствуешь ко мне?
– Нет. Это все. Все, что я могу сказать. Я твой охранник. Я здесь, чтобы защищать тебя и ограждать от проблем, и ничего больше. Мы не будем говорить друг другу то, отчего потом мне будет неловко стоять у дверей твоей спальни, понимаешь?