Лунные Всадницы
Шрифт:
Томи вскочил на ноги.
— Мне надо быть там, мне надо быть с ними!
Мирина с трудом поднялась с земли, вытряхивая из волос траву и цветы. Радость прошлой ночи стремительно убывала.
— Так ли тебе надо сражаться в их рядах? — спросила она.
Томи изумленно воззрился на жену.
— Вот уж не ждал от тебя таких слов! Ты думаешь, что взяла в мужья труса?
— Я отлично знаю, что ты не трус, — быстро возразила Мирина. — Но… мне предстоит иная битва, и я нуждаюсь в твоей помощи.
Томи вновь оглянулся: войско на равнине строилось в боевой порядок. Могучие, мускулистые воины царя Мемнона бежали навстречу строю ахейцев — ни дать ни взять легконогие газели. Они бесстрашно мчались в битву с копьями наперевес, но ряды ахейцев стремительно росли и множились. Ахилловы Мирмидонцы, теперь ведомые его сыном, заметно поредели, однако ж воинство Агамемнона, как и прежде, расползлось до самого южною горизонта. С вершины холма Мирина и Томи ясно видели, что бой и на сей раз будет неравным.
Томи стиснул зубы.
— Клянусь Маа! — воскликнул он. — Они обречены! Я привел их на верную смерть!
Мирина встряхнула его за плечи.
— Они пришли по своей воле. Слушай меня: в том сражении на равнине ты не нужен. Одним человеком больше, одним меньше — невелика разница! Зато мою битву без тебя не выиграть.
Томи вновь окинул взглядом равнину — и встряхнул головой.
— Ты права — теперь мне им ничем не помочь. Я сделаю все, что ты от меня потребуешь.
Две армии медленно и неотвратимо сходились у них на глазах.
— Твоему доблестному царю надо бы повернуть вспять и возвращаться домой, — прошептала Мирина.
— Чтобы Мемнон не принял битвы? Никогда. — Томи покачал головой. — В целом мире не найти человека благороднее: что за великодушное сердце! Честь для Мемнона — всё. Если бы я только привел его раньше!
— Не твоя в том вина, — отрезала Мирина едва ли не гневно. — Пентесилее следовало выждать! Ты знаешь, что я любила ее всем сердцем, и все равно говорю: ей следовало выждать!
Молодые развернулись и, рука об руку, направились назад к потайным вратам.
— Ну, рассказывай, что там у тебя за планы? — полюбопытствовал Томи.
Битва кипела весь день. Царское семейство вновь наблюдало за сражением с высоты Южной башни. Томи внимательно выслушал рассказ Мирины о том, как она собирается освободить рабынь и доставить их в безопасное место. И, не сдержавшись, расхохотался и бурно зааплодировал.
— Итак, ты спасаешь рабыням жизнь, а заодно обзаводишься «новобранцами». Только моя умница-Змейка могла такое придумать!
— Но ты мне поможешь? — не отступалась молодая женщина.
— Конечно, помогу, — кивнул Томи.
— Тогда пойдем, познакомишься с Акасей, — пригласила Мирина. — Это
Акася, махнув рукой на церемонии, сурово отчитала Мирину: дескать, зачем она, с риском для жизни, выходила за городские стены?
Томи вновь рассмеялся.
— Вот теперь я и впрямь все понял! — промолвил он. — Эта женщина — никакая не рабыня, она — Лунная Всадница до мозга костей!
— И остальные таковы же, — заверила Мирина. — Но есть одна проблема. Большинство их в жизни не ездили верхом.
Томи внимательно слушал жену, однако то и дело поневоле отвлекался, тревожась за своих эфиопских друзей и за исход битвы под городскими стенами. К тому времени, как солнце склонилось к западу, Мирина снова спустилась к Южным вратам вместе с Кассандрой и занялась ранеными. Томи принялся помогать перетаскивать пострадавших внутрь крепости.
Царь Мемнон сражался как лев, но к вечеру пал и он. Царь Приам в который раз устало распорядился о проведении погребальных обрядов, а отчаявшиеся троянцы наконец-то заговорили о том, чтобы вернуть Елену ахейцам.
— Снова поражение! Но Парис погиб, так нам-то зачем сражаться?
— Может, они пощадят нас, если отдать им Елену?
— Они ведь наверняка уйдут, если отнимут у Деифоба невесту, которая, к слову сказать, и сама за него замуж не рвется!
Новых союзников не предвиделось, помощи ждать было неоткуда, и даже Эней, что столь храбро возглавлял войско после гибели Гектора, вслух выражал сомнения в том, стоит ли воевать дальше.
Кассандра встала на его сторону и принялась упрашивать отца отдать ахейцам Елену.
— Она охотно вернется к мужу, — уверяла Кассандра.
Но царь Приам был непреклонен.
— Сражаться десять долгих лет, а теперь вот взять да и сложить оружие? Да ни за что!
Кассандра рыдала и умоляла, но Приам ничего не желал слушать и грозился запереть дочь, если она не уймется. Мирина утешала подругу и уговаривала ее уехать вместе с рабынями, как только их удастся освободить.
На это предложение Кассандра лишь покачала головой.
— Троянцы — те немногие, кому довелось уцелеть, — знали меня всю жизнь, они и сегодня видят во мне жрицу троянского Аполлона. Мне должно оставаться с ними до последнего.
Мирина покачала головой.
— Но когда ахейцы ворвутся внутрь — а так, по всей видимости, и случится! — что станется с тобой?
Кассандра решительно сжала губы.
— У меня свои планы, милая подруга. Жрица Феана надеется добраться до Фракии и спрятаться там на время, взяв с собою Хрисеиду и ее сына. Как только Троя падет, а мы обе знаем, что так оно и будет, ахейцы уйдут с наших берегов, по крайней мере, на какое-то время.
— Но как же ты, царевна? — не отступалась Мирина.