Лунный ад (Сборник)
Шрифт:
П'холкуун грустно улыбнулся:
— Я сам займусь этим. Действуйте. Я буду удерживать их. Если счастье мне изменит, вспомни свое обещание освободить мой народ.
— Хорошо, друг, — кивнул Пентон. — Они станут свободными еще до восхода солнца. Но… избегай луча, смотри в оба.
Пентон крепко сжал ему руку и пошел вслед за Татуолом.
Они отправились в долгое путешествие по коридорам дворца. Один раз им встретился небольшой отряд шалуров, вооруженных маленькими желтыми трубками, которые содержали в себе смертельный белый цветок… Они, затаившись, пропустили их мимо. Татуол знал потайные ходы
— За этим поворотом, — мрачно сказал наконец ланур, — решетка, стоя за которой шалур открыл огонь. Но я не уверен, что он еще там.
— Будем надеяться. Мы… а-а, он там.
Короткая вспышка лазерного выстрела мелькнула в конце коридора. Пентон бесшумно повернул за угол, Блейк последовал за ним. Четыре шалура, стоя возле ворот, не отрывали глаз от решетки, у которой засовы светили тускло-красным светом.
— Он может добраться до нас и расплавить эти ворота, — обеспокоенно сказал один из шалуров.
— Пусть попробует. Я прикончу его, как только он покажется. Не буду менять направление луча. Я…
Пентон обхватил сильными руками двух гигантов с большими головами на длинных шеях, а Блейк кинулся на других. Шесть лануров, которые следовали за ними, также обрушились на своих врагов, и через несколько секунд шалуры со злостью смотрели на свои путы.
Пентон проверил захваченный пистолет. Покачал головой.
— Это один из наших. Нужен новый заряд. Энергии осталось не более чем на десять секунд. Все это будет потрачено на сталь, и у нас ничего не останется. Ну…
Он открыл ножом затвор пистолета и, скрутив пальцами два кусочка проволоки, вытащил маленький барабан. Затем он установил четыре крошечных винта. Оторвав часть медного провода, опутывавшего его краги для защиты от шлитов, он с помощью Блейка осторожно его вытянул. Медь была хорошей и, прежде чем порваться, растянулась в тончайший, как волос, проводок, который был закреплен в барабане пистолета. Пентон поставил его на место и со щелчком закрыл затвор.
— Теперь, если мне не изменяет память и я правильно рассчитал скорость процесса получения энергии из меди, мы получим ее в необходимых количествах. А если нет — отправимся на тот свет, — добавил он угрюмо.
Направив пистолет на ворота, Пентон нажал кнопку. Полыхнул короткий луч и, почти мгновенно разрезав решетку, проник во двор, распространяя удушливый дым. Пронзительные крики шлитов превратились в гневный визг. Пентон швырнул оружие на пол. Пистолет медленно раскалялся — жар распространялся от ствола к ручке. Все, кто был в коридоре, бросились прочь. Блейк и Пентон успели отбежать на двести футов, когда невероятной силы взрывная волна отбросила их еще на двадцать. Позади раздался грохот падающей стены, даже вой шлитов на мгновение утих.
Пентон осторожно поднялся.
— Неплохо, — сказал он рассудительно. — Не первый сорт, но и неплохо. Могло быть и хуже. Нам повезло, что город все еще стоит на месте.
Из разрушенных каменных блоков получилась отличная лестница. Два человека спустились во двор. Бластер, уже не представляющий опасности, лежал в пятнадцати футах от горы, которую образовали куски стены, окружавшей двор. Шалуры продолжали стрелять, и только их невероятно плохое зрение делало возможным
Но в десяти футах от ворот Пентон застонал и упал. Шлит моментально накрыл собой его руку, пока Блейк не отогнал его прочь прикосновением своего ботинка. Кряхтя, он взвалил Пентона на плечи.
— Они нас держат на прицеле. Брось меня, беги к кораблю, дурак… Они всадили мне пулю в ногу…
— Ух-хух, — выдавил Блейк, — ты шутишь, что ли? Держись. Даже в этом легком мире ты очень тяжелый…
Блейк посмотрел вниз с высоты пятисот футов. Затем повернул прожектор и направил его луч во двор. Установив ионную пушку, он нажал на кнопку. Блеснул яркий луч… зеленоватая шевелящаяся масса внизу стала коричневой и неподвижной. Луч погас. Блейк взял микрофон и сказал тихо, но звук его голоса был усилен громкоговорителями, встроенными в обшивку корабля:
— П'холкуун, если завтра на закате ты прилетишь на самолете, мы тебя встретим. Я могу уничтожить этот дворец, но большинство его обитателей — лануры. Мне нужно время, чтобы вытащить пулю из ноги Пентона. Увидимся завтра на закате.
СЛЕПОТА
Старый Малком Маккей умер, и можно с полной уверенностью сказать, что именно сейчас он наконец-то обрел покой. Ведь последние его годы радостными и легкими не назовешь. Жизнь ослепших тосклива и трудна, а Маккей шел к финишу в абсолютном мраке.
Всякому известно — ослеп он из-за того, что в течение трех лет смотрел на слишком яркое Солнце.
Всякому также известно и другое: Маккей был зол на весь белый свет. Последнего, правда, не мог понять никто — разве могут родиться подобные эмоции у человека, которого любят и уважают обитатели трех планет!
Некоторые объясняют злобу слепотой и возрастом — ему было восемьдесят семь, когда пришла смерть, — но они не правы. Злиться Маккея заставила слава, которую принесло ему собственное великое открытие. Причина: он вовсе не желал этого; в действительности он жаждал от человечества благодарности за другое, гораздо менее значительное изобретение.
Одним словом, чтобы лучше понять Великого Старика, нужно лучше знать его историю, в том числе и историю его слепоты, хотя об этом заикаются немногие. Ведь слепота поразила Маккея задолго до того, как лучи Солнца уничтожили его глаза…
Малком Маккей родился в тысяча девятьсот семьдесят четвертом, всего лишь через год после того, как Картрайту удалось наконец совершить самоубийство тем самым способом, к которому он всегда стремился, — на Луне, от удушья, когда у него иссяк воздух. Мал кому было три, когда в озере Эри утонул Гарнелл — он оказался первым человеком, вернувшимся на Землю живым. Конечно, он прожил недолго, но по крайней мере дышал, когда вернулся на родную планету. Маккею было одиннадцать, когда экспедиция Рэндолфа, проведя на Луне целый год, вернулась с образцами минералов и дневниками многочисленных исследований. В семнадцать Малком поступил в Массачусетский технологический институт и с отличием закончил его в девяносто пятом. Своей специальностью он выбрал атомную физику.