Лунный лик. Рассказы южных морей
Шрифт:
Ловкость, отвага Джека и его друзей не остались незамеченными в Сан-Франциско. Его уже начали здесь величать Морским принцем или Устричным королем. Конкуренты по пиратской ловле устриц подожгли как-то приобретенную с большим трудом шхуну Устричного короля. То, что от нее осталось, удалось продать едва за 20 долларов, а ведь не так давно за нее отвалили 300 баксов.
И вот один из пожилых работников речной охраны, таможенник, видя угнетенное состояние Джека и одновременно пытаясь и спасти малолетку от голода, тюрьмы, шального ножа или
Риск тут был не меньше, но работники, пусть и внештатные, находились все же под охраной закона. Настоящий патруль утверждался муниципалитетом и получал стабильную зарплату. Доход же добровольных помощников — рядовых патрулей зависел от «заработка»: пятьдесят процентов стоимости конфискованной рыбы или запрещенной снасти доставалось теперь «добровольным» борцам с браконьерами, коими эти строгие блюстители порядка — патрульные мальчишки сами не так давно были. Тут также не раз приходилось рисковать, защищая «государственное добро», увертываясь от ножа или пули. Этому посвящен сборник «Приключения рыбачьего патруля» (1905). Патрулю приходилось бороться с итальянскими, греческими, китайскими общинами Сан-Франциско, промышлявшими ловом рыбы с использованием запрещенных снастей (сетей с мелкой ячеей), всякого рода приспособлений вроде острог вместо крючков, а также добычей в неположенных местах и в запрещенную пору — во время нереста.
Браконьеры протягивали самодельную драгу по песчаному дну отмели и часто кромсали всё, что там еще было живого.
Однако основной нерв в рассказах рыбачьего патруля — не столько преследование браконьеров, а их душевный мир — психологический рисунок (внутренний сюжет): дерзость и коварство, соревнование в хитрости и изобретательности, что не менее интересно. Такое занятие не исключало и применения оружия в безвыходном положении, хотя те и другие участники «соревнований» старались избегать откровенных убийств. Греки и китайцы промышляли для своих семейств. Поднимать излишний шум им никак невыгодно.
Интересно, что партнером и соперником по патрульной службе шхуны «Рейнджер» был тот же Джордж Сатана Нельсон, которого через какое-то время убьют. Возможно, тут умышленное смещение хронологических рамок — плод литературного вымысла.
Море и пакостная, воистину собачья служба закалили характер Джека, укрепили его волю. Но были и явные издержки. На такой должности опять надо было работать как следует, драться до крови и пить до полусмерти, подтверждая в городишке репутацию пока еще начинающего Морского волка или Морского принца. И такую честь надо было оправдать. Однажды Морской принц в пьяном виде поскользнулся, забираясь на свой парусный бриг, неподалеку от причала Бениции Джек сорвался за борт и, подхваченный быстрым, холодным в ту пору течением, уже попрощался с жизнью и собрался красиво из нее уйти — в полудреме. Но его, окоченевшего и пьяного, подобрали греческие рыбаки-браконьеры на свою шхуну уже в районе Мэр-Айланда и оказали помощь. На этом материале будет создан психологически пронзительный рассказ «Димитрий Контос», где авторитетный пират — грек спасает от верной гибели в морских волнах потерпевшего аварию собственного преследователя-инспектора. Однако приятель спасенного рассказчика инспектор
Не менее интересен и рассказ «Осада „Ланкаширской Королевы“». Здесь браконьеры — итальянцы, промышляющие варварским способом сельдь и осетра, скрываются на солидном британском корабле «Ланкаширская Королева», куда капитан не разрешает взойти никакому рыбачьему патрулю. Тут и начинается изматывающая игра в кошки-мышки.
И помог, как всегда, неожиданный случай, благодаря которому удалось арестовать обнаглевших нарушителей порядка.
Во второй раз тот же Чарли, понимая, что конфисковать браконьерские сети у греков никак не удастся, все же сумел их перехитрить. Горе-рыбаков пришлось дружно отправить под арест — «Проделка Чарли».
В этом цикле речь довольно часто идет о расовых противоречиях. В рассказе «Белые и желтые» повествуется о том, как удалось пленить несколько китайцев, промышлявших незаконной ловлей креветок на своих убогих джонках. Джек Лондон обожает не просто воссоздавать психологические состояния — его увлекает предельное волевое напряжение. Физическое и психологическое противостояние разных характеров, разных рас.
Очень хитрый прием применили юные патрули против Большого Алека, слывшего атаманом у отчаянных греков («Король греков»).
Взять его, вооруженного ружьем и стрелявшего бездымным порохом, было практически невозможно. Он не раз отбивался с оружием в руках от рыбачьего патруля, как от назойливой мухи. Лучше этого грека оставить в покое — советует и береговой администратор патруля Карминтель — ни для кого не секрет, что Король дает береговой охране взятки. Браконьер умеет жить и действует по обстоятельствам.
Но чем опаснее, тем привлекательнее предприятие. И лишь через месяц представился случай. Под проклятия хозяина судна злостный браконьер, с отягчающими материальными и вещественными доказательствами, был доставлен на патрульный пункт.
В этом рассказе достаточно интересен и характер греческого пирата, возглавляющего целую преступную компанию земляков. Грек пока удивлен и даже ошарашен случившимся с ним. Но вряд ли он кому собирается мстить — его ведь оплошность, его перехитрили.
Соединенные Штаты долгое время и почти безуспешно воспитывали уважение к закону. Английского послушания им так и не удалось добиться, так как привести к общему знаменателю такую разношёрстную и разноплеменную массу людей с их семейными, корпоративными, национальными интересами, верованиями, предрассудками до сих пор практически невозможно.
Подкупает у писателя то, что он раскрывает общечеловеческое содержание в своих непричесанных героях, людей удачи и риска. Увлекательны сами по себе отчаянные их действия в критических ситуациях. Но не менее интересно и то, что порой, даже не зная языка, люди всего мира понимают друг друга, находят точки соприкосновения.
И жизнь на планете продолжается. В Америке она лишь демонстрирует свою яркую необычность и непосредственность, иногда замешанные на уголовщине и преступности.