Лунный прилив

Камерон Стелла

— Не думаю, — сказал Эндрю, взглянув на Боба, который гипнотизировал пустой камин. — Грир и мне уже пора выдвигаться в Уэймут.

— Но...

— Уже поздно. — Боб бесцеремонно перебил жену. — Мы не имеем права вас задерживать.

— Спасибо за все, Лорен, — сбивчиво проговорила Грир. — Ужин был прекрасным, и сад тоже.

— Да, Лорен. Спасибо, — повторил Эндрю.

Ледяное выражение его лица поразило Грир. Не успела она опомниться, как обнаружила свои руки засунутыми в рукава куртки, а себя — втиснутой в машину, и ей показалось, что не иначе как цунами стремительно уносит ее из этого

особняка. Последними впечатлениями о доме Уилсонов стала распахнутая настежь входная дверь и озабоченное выражение лица Лорен. Боб не присоединился к торопливому прощанию.

Дверца машины захлопнулась, поглотив слабый возглас Лорен:

— Я позвоню насчет обеда.

Грир подняла руку в знак согласия, но неизвестно, видела ли ее новая подруга этот отчаянный жест.

— И снова проклятый дождь, — только и сказал Эндрю, заведя маленький «астон» и крутанув руль. Он не проронил ни слова, пока они переезжали через ухабистый мост и медленно двигались по дорожке.

На лобовое стекло упало несколько крупных капель, и вскоре начался проливной дождь. Луна скрылась за тучами. Машину окутала густая тьма, а по окнам словно барабанили миллионы жестяных ложек. Шины, постоянно попадавшие в наполненные водой выбоины, поднимали высокие мутные брызги.

Грир не была ни напугана, ни расстроена. Собравшись с мыслями и подвергнув разбору свои чувства, она пришла к выводу, что среди них преобладает злость. Бешенство. Еще несколько минут, и эта злость просто задушила бы ее. Что у них там произошло? Как кто-то мог предположить, что Эндрю гей? Да и сам Эндрю тоже молодец — зачем он вот так бесцеремонно вытащил ее из дома Уилсонов, вместо того чтобы спокойно уладить недоразумение — или хотя бы попытаться? А когда они оказались наедине, отделался бессодержательным замечанием насчет погоды. Ладно, будет даже к лучшему, если Эндрю высадит ее в Уэймуте, так и не сказав ни слова. По крайней мере, она избежит долгих и ненужных объяснений.

— Ты слышала большую часть из того, о чем мы говорили, да?

Вздрогнув, Грир посмотрела на Эндрю.

— Да, — ответила она, ощущая, как кровь отхлынула от лица.

— Наверное, ты шокирована.

— Да. Я...

— Тебе не обязательно что-то говорить, — перебил он. Слабо мерцавшие на панели цифры отбрасывали размытые голубые полосы на его лицо.

Что это он имеет в виду?

— Но я хочу сказать еще кое-что, — не согласилась Грир. — Я много чего еще хочу сказать.

— Не сомневаюсь, — насмешливо заметил Эндрю. — Каково было услышать, что тебя называют удобным прикрытием для гомосексуалиста? Если тебе не слишком противно находиться со мной, то я отвезу тебя домой так скоро, как позволит этот отвратный ливень.

Ее злость постепенно перерастала в самую настоящую ярость. Щеки, казавшиеся влажными, вспыхнули.

— По-твоему, я поверила в ту чушь, которую нес Боб?

— Не он придумал эту чушь, — резко ответил Эндрю. — Теперь за мои новые предпочтения отвечает многоуважаемый Уинстон Кувер. Если они, конечно, новые. Ведь вполне возможно, что все это время я просто маскировал свои истинные наклонности, и вот наконец они всплывают на поверхность. Об этом ты сейчас думаешь, Грир?

Грир не верила своим ушам.

— Да как ты смеешь? — произнесла она

тихим голосом, предвещавшим гневную тираду. — За кого ты меня принимаешь? Я знаю тебя, Эндрю. Ты заботлив и чуток к окружающим, потому что можешь себе это позволить. Тебе не нужно ничего доказывать... никому. — Ее горло болезненно сжалось, и она подавила кашель. — Меня возмущают твои выводы. Никто бы не поверил в такую грязную чушь, и даже если ты в этом сомневаешься, то, по крайней мере, я-то уж точно последняя, кто мог бы так ошибиться.

Наступила мучительная тишина, в которой пронеслись эхом слова Грир. Когда она уже стала гадать, о чем теперь думает Эндрю, он заговорил:

— Спасибо за проявленное доверие. Очень мило с твоей стороны.

Мило!Скрестив руки на груди, Грир откинулась на спинку сиденья и повернула голову к окну. На нее нахлынула волна адреналина, затушившая вспышку гнева. Он не доверяет ей. Но вместо того чтобы воспользоваться отличным предлогом и исчезнуть из жизни Эндрю, она жаждала его доверия.

Колючие ветки кустарников царапали окна. Путь лежал через каньон, тьму которого прорезала только полоска желтого света фар.

— Грир, — тихо проговорил Эндрю, когда они свернули на запад.

Она не взглянула на него.

— Да.

— Ты не вернешься со мной в Рингстэд? Кажется, мне необходим кофе... или что-нибудь покрепче. Мне бы очень хотелось, чтобы ты была рядом. Я пойму, если ты не захочешь.

Она должна покончить с этим прямо сейчас, если у нее достанет ума.

— С удовольствием, — ответила она. О, Бэкетт.

Они не разговаривали всю оставшуюся дорогу. Эндрю преодолел трассу с препятствиями до открытых ворот Рингстэд-Холла и теперь ехал по тисовой аллее. Грир почти осязала, как стремительно и в разных направлениях движутся их мысли. Она могла попросить Эндрю подвезти ее до дома, но его одиночество и боль были настолько подавляющими, что передались и ей. Этот мужчина в ней нуждался.

— Устроимся в гостиной, — произнес Эндрю в попытке восстановить нормальную беседу. — Там теплей. Наверху у меня нет кухни, так что придется мужественно встретить ужасы старой, в цокольном этаже. Возможно, она покажется тебе любопытной.

Он говорил торопливо, и в голосе его сквозило облегчение. Этим вечером Эндрю не хотелось быть одному, а Грир хотя бы ненадолго спасет его от одиночества.

— Я видела кухню, когда впервые приехала в дом, — развила Грир начатую им тему. — Она прекрасна. Вот будет здорово оказаться там без пятидесяти охающих и ахающих туристов. Нам придется разжигать плиту бревнами, чтобы подогреть воду?

Эндрю рассмеялся:

— Микроволновка бывает тщательно спрятана в дни посещения туристов. У меня даже есть кофеварка. — Он подъехал к боковому входу. — Подожди, я помогу тебе. Там слякоть.

Не спрашивая ее разрешения, Эндрю быстро обошел машину и поднял ее на руки. Грир едва различала звук его шагов, хлюпавших по слякоти. Его аромат, ощущение близости его тела заставили ее забыть о прежних впечатлениях дня. Зайдя в дом, он опустил Грир, и ее ноги коснулись каменной плитки.

— Вот. Не хотелось, чтобы ты испортила свои сногсшибательные туфли, — поддразнил он ее.