Лунный свет[ Наваждение Вельзевула. "Платье в горошек и лунный свет". Мертвые хоронят своих мертвецов. Почти конец света]
Шрифт:
— Так он болен?
— Бесспорно.
— Ваш диагноз?
— Знаете, — Татьяна Леонидовна перевернула лист в лежащей перед ней раскрытой тетради, — первоначально считалось, что тут имеет место любовь к убийству. Достаточно широко известный случай. Но… Детали… Короче, похоже, что здесь все же… м-м… я предпочитаю называть такое «синдром…» — Непринцев насторожился. — Неважно, ибо название употреблено, естественно, в метафорическом смысле. Основная идея: «Я сильнее, а ты смеешь противоречить? Так убедись, что я сильнее».
— Постойте. —
— Я поняла. Да, типичный вариант подобных убийств таков: доказать якобы кому-то, а на самом деле себе, что ты храбр, мужественен и так далее. Что ты не хуже других. Но в нашем случае себе он это уже доказал, а теперь старается внушить это другим.
— Тогда вовсе бред выходит. Зачем же…
— Стоп, стоп. Тут уже область туманных версий. Мой второй вариант таков: обида.
— Настолько просто?
— М-м. Очень сложно. Преступник психологически неустойчив. Его может вывести из себя малейшая деталь. Но убийства сразу не последует. Обида уплывает в подсознание и всплывает спустя дни, недели, месяцы. Иногда годы.
— И при этом он популярен среди своих?
— Более того. Он обаятелен. Недостатки остаются в тени, а на свет выходят лишь достоинства. Очень сложный случай.
— Но почему так жестоко?
— Извините, когда человек в состоянии аффекта, слово «жестоко» — пустой звук.
— Он может остановиться?
— Если я права — нет. Способы могут измениться, но цели останутся прежними.
— Слабые стороны?
— Не смотрит по сторонам. Это образно. Ему главное — отомстить за обиду. Причем обида может быть даже мнимой. Крайне редкий экземпляр, достоин внимания лучших психиатров мира.
— Что же, он с молотком пойдет в подъезд к любому, кто назовет его кретином?
— Объясняю. Он забывает обиды, они остаются в мозгу на уровне подсознания и, не всплывают часто вовсе.
— Черт. Так работать нельзя.
— Естественно. Стоп. Забыла упомянуть главный недостаток — он болтлив. Конечно, о совершении преступления будет молчать, но может сказать: «Она думает, я забыл, как она меня оскорбила».
— Так… Это шанс. Реальный шанс.
— К сожалению, другие шансы, похоже, отсутствуют.
— Послушайте, а почему вы решили, что он болен именно этим?
— Потому что никакой другой психически больной человек не станет действовать столь глупо. Разве что олигофрен. Однако олигофрена отличить от остальных элементарно.
— А внешность? Популярность? Общительность?
— Популярность и общительность следуют из диагноза. Если бы он был молчалив, замкнут и так далее, то уже давно лечился бы, потому что люди обращают внимание на его отрицательные качества, поскольку их не затмевают положительные.
— Возраст?
— Молодость и знакомство с жертвой также следуют из диагноза. Раз он затаил обиду, значит, они знакомы. И с пожилыми людьми Анна контактов не имела. Выходит, подросток.
— «О’кей оби». Основной вопрос. Вы целиком исключаете вероятность сексуального преступления?
— Абсолютно. Кто бы это ни был, сексуальные мотивы исключены.
Глава 8
Стрельба в цель упражняет руку и причиняет верность глазу.
Спроси кто-нибудь Тенякова, снятся ли ему кошмары, Сергей лишь презрительно рассмеялся бы в ответ. Да никому и, в голову такое не приходило. Извечная уверенность в себе, лучезарная улыбка, непробиваемое спокойствие служили достаточным доказательством, чтобы утверждать: «Вот личность, приобретшая лучшие свои черты на войне, вопреки всем ее ужасам». Порой именно так отзывались о Тенякове самые высокие чины милицейской иерархии. В «убойном» отделе Теняков был легендой. Ему даже завидовали.
Между тем кошмары были. Каждый сон, который Сергей заставлял себя вспомнить, начинался и заканчивался одинаково — горящий десантный вертолет и нож моджахеда в миллиметре от глаз. Сергей подозревал, что сны, благополучно забытые, были о том же.
Крик — единственное его спасение, застревал где-то в душе, едва родившись. В конце концов, он мало походил на героев дешевых бразильских мелодрам. С каждым разом он становился все спокойнее и терпеливее. Правда, не делался от этого вежливее в общении. Но это уже издержки эпохи.
Теняков научился улыбаться. Выдавать себя за счастливого человека. Что может быть проще?
Изучать архивы — утомительно и мерзко. Можно часами копаться в старых делах и заснуть, так ничего путного и не обнаружив. Можно надышаться пыли и угодить в больничку с приступом аллергии. Если очень повезет, можно оказаться заваленным рухнувшими полками, с трудом держащимися на гнилых креплениях.
Зато в архиве ГУВД риск сильно уменьшается. Полки здесь устойчивые, дела почти не покрыты слоем пыли, есть даже компьютер.
Теняков довольно долго возился, перебирая папки со старыми преступлениями, задремывая и просыпаясь, но нужного дела найти не удавалось. Собственно, интересовали Сергея только случаи со смертельным исходом, только за прошлый год и желательно в Ленинском районе. Даже профессионал Теняков раньше представить себе не мог, сколько людей умирает за короткий срок в одном отдельно взятом районе города.
Наконец после многих часов Теняков обнаружил папку с делом о смерти Екатерины Лежневой, поехал по указанному адресу и разговорил обитательницу квартиры, соседствующей с той, где когда-то обитала погибшая Катя.