Лунный свет тебе к лицу (Ты обратилась в лунный свет)
Шрифт:
В последний раз во время беседы с Лайамом она хотела расспросить его о Малкоме и Дженис Нортон. Даже во время мимолетной встречи утром в «Латам Мейнор», когда они с Дженис поздоровались, Мэги что-то заметила в лице женщины. Это было похоже на злость. Из-за отказа продать дом? Мэги задумалась. Но в Ньюпорте было много других домов. Дело не в этом.
Мэги подошла к столу и села. Она посмотрела на руки и ощутила желание помять глину. Она заметила, что работа с глиной помогала ей обдумывать сложные вопросы и находить на них ответы или хотя бы делать важные выводы.
Сегодня ее что-то
Кладбище! Мэги вскочила. Вот в чем дело! Та последняя могила Райнлендер, которую они навестили.
Но что? Как ки старалась, Мэги не могла понять, что ее взволновало.
Она умерла две недели назад. Я что-то там заметила.
«Утром я схожу на кладбище и посмотрю, — решила она. — Возьму камеру и если ничего не увижу, то поснимаю. Может, на фотографии проявится то, чего я не смогла разглядеть».
День был долгий. Она собиралась помыться, пожарить яичницу, потом лечь в кровать и почитать о Ньюпорте.
Спускаясь вниз, она услышала звонок телефона в спальне Нуалы и поспешила ответить, но, к счастью, на другом конце повесили трубку. Кто бы там ни был, она ни с кем не хотела разговаривать.
Дверца шкафа была открыта, и в свете из коридора мерцало голубое платье, в котором Нуала была на банкете в «Четырех Временах Года». Оно косо висело на вешалке, словно убранное в спешке.
Платье было дорогое. Мысль о том, что оно может деформироваться, если его не поправить, заставила Мэги подойти к шкафу и повесить его аккуратно.
Поправляя платье, она ycлышaла тихий стук, словно что-то упало. Она взглянула на кучу туфель на полу шкафа и решила, что если что-то и упало, то вполне может подождать.
Закрыв шкаф, она вышла из комнаты и отправилась в ванную. Одиночество, которым она наслаждалась, находясь в своей квартире в Нью-Йорке, не доставляло ей удовольствия в этой комнате с ненадежными замками, с темным углами, где совершено убийство, возможно тем, кого Нуала считала своим другом.
23
Эрл Вейтман не собирался ехать в Ньюпорт во вторник вечером. Но готовясь к лекции в следующую пятницу, он обнаружил, что для наглядности ему нужны слайды, которые хранятся в музее на территории Похоронного бюро Бейтманов. Десять лет тому назад узкий викторианский дом его пра-прабабушки с десятю акрами земли, на которой он стоял, был отделен от главного дома и участка.
Музей был частный и закрыт для публики. Посещение разрешалось только по предварительной записи, и Эрл сам сопровождал немногих посетителей. В ответ на насмешки родственников, которые называли его музей не иначе как «Долина Смерти», он холодно и серьезно отвечал, что народы мира испокон веков придавали огромное значение ритуалам, связанным со смертью.
Годами он собирал интересный материал, имеющий отношение к смерти: слайды, фильмы, картины, офорты, такие, как апофеозная
Темой лекции было траурное одеяние. Он готовил ее для слушателей, которые только что закончили обсуждение подборки книг о похоронных ритуалах. Он собирался показать им слайды костюмов из своего музея.
«Наглядность всегда очень кстати во время лекции», — решил он, проезжал по маршруту 138 через ньюпортский мост. Последний раз он использовал слайды в прошлом году, когда читал выдержки из «Справочника по этикету» Эми Вандербильт 1952 года, где она советует не надевать на похороны лакированные туфли. Свое выступление он сопровождал фотографиями лакированной обуви, начиная с детской до женских лодочек и мужских выходных полуботинок, и все ради причудливого эффектa.
Но теперь ему хотелось закончить как-то по-новому.
«Интересно, что подумают о нас будущие поколения, увидев изображения вдов в красных мини-юбках, скорбящие семьи в джинсах и кожаных пиджаках. Сумели они разглядеть в этих нарядах глубокие социальные и культурные традиции, как мы пытаемся сделать это по одежде прошлых веков? Если так, то не хотелось бы вам подслушать их комментарии?»
Как удачно сказано. Это смягчит неловкую ситуацию, возникавшую всегда, когда он говорил о том, что у народности Бираван вдову или вдовца облачали в лохмотья, потому что верили, что душа покойного, блуждающая среди живых после остановки дыхания, может возненавидеть даже тех, кого любила. Предположительно лохмотья символизировали скорбь и соответствующий ей траур.
Когда в музее он подбирал слайды, эта мысль не покидала его. Он чувствовал напряжение между умершей Нуалой и живой Мэги. Вокруг Мэги была враждебная атмосфера. Ее надо предупредить.
Он знал телефон Нуалы наизусть и в сумерках своего музея позвонил. Он уже хотел положить трубку, когда услышал запыхавшийся голос Мэги, но не отозвался и нажал на рычажок.
Предупреждение может показаться ей странным, а ему не хотелось выглядеть ненормальным.
— Я не псих, — сказал он вслух, потом засмеялся. — Я даже не странный.
24
(2 октября, среда)
Нейл Стефенс мог полностью сосредоточиться на изменчивом рынке ценных бумаг. Клиенты восхищались точностью его предсказаний и прозорливостью в определении тенденций. Но за пять дней, в течение которых он не мог связаться с Мэги, он стал рассеянным и грубым с ассистенткой Триш.
Наконец терпение ее кончилось, взмахом руки она приказала ему остановиться и сказала:
— Такой парень, как ты, может стать брюзгой только по одной причине. Наконец-то тебя кто-то заинтересовал, да только она на тебя не клюет. Так что добро пожаловать в реальный мир, но мне тебя жаль, поэтому постараюсь быть терпеливой.