Лунный вариант
Шрифт:
– То есть, господин президент, – несколько заикаясь, переспросил создатель ракетоносителей «Сатурн». – Вы имели в виду, может ли лунный модуль «Аполлона-13» сесть на Луну в теперешнем состоянии?
– Вот именно, – поднял указательный палец Никсон.
– Но ведь, господин президент, в командном модуле жить нельзя. Значит, там нельзя оставить лишнего человека. Кроме того, даже если модуль потом каким-то, прямо-таки волшебным образом взлетит, как они состыкуются, если орбитальный корабль неисправен и его двигатель нельзя запускать?
– Тем не менее вопрос стоит таким образом: можем ли мы опередить русских в достижении цели – вашего кратера Лемонье? Так он, кажется, зовется?
– Так, господин президент, – пролепетал конструктор кораблей серии
– Установим там флаг! – с военной прямотой пояснил гражданский министр обороны. – Объявим территорию и все, что на ней, своей собственностью… Это можно обосновать с помощью юридических уверток, господин президент?
– Это вопрос другой, – отмахнулся Никсон. – Но не будут же русские космонавты вести с нашими настоящую войну?
– Тем более, господин президент, – хихикнул министр Лэйрд. – По предположениям экспертов, у Советов если и имеется посадочная капсула, она рассчитана на одного. А у нас там будут трое.
– Вот! – снова поднял палец Ричард Никсон.
– И еще, господин президент, – вмешался после покашливания ранее не участвовавший в беседе государственный секретарь Роджер, – ведь русские проводят полет тайно. Не полезут же они на наших на виду у всего мира? Фотокамеры и гласность – вот что будет нашим главным оружием на Луне.
– Оно, конечно, так, – нахмурился глава Белого дома. – Но, пожалуй…
– Правильно, – кивнул Вернер фон Браун, несмотря на немецкое происхождение, с ходу угадывающий суть. – Если мы покажем наших, севших в кратер, героями, их точно придется выручать.
– Абсолютно верно, дорогой наш ракетостроитель, – кивнул ему Ричард Никсон. – И, кстати, как у нас со спасательной миссией на такой случай?
– Извините, господин президент, – пожал плечами бывший гитлеровский любимчик, – но если астронавты сядут втроем, то они там точно останутся. Несмотря на то что это уже наш третий полет, их положение ничуть не лучше, чем у Армстронга с Олдрином, если бы, разумеется, с теми что-то стряслось.
– Да, я помню тот заранее составленный некролог. И все-таки хотя бы теоретически, мистер Браун?
– Достать их оттуда нам в ближайшее время нечем. Бог знает, когда мы сможем подготовить «Аполлон-14». Они до этого не доживут, – начал рассуждения создатель «Фау-1» и «Фау-2». – Можно было бы сбрасывать им какие-то припасы до того случая, когда мы станем способны снять их с Луны.
– Вот-вот, – загорался Никсон. – И?..
– К сожалению, это чистая теория, господин президент, – развел руками немец. – У нас нет ни одной ракеты, способной разогнаться до второй космической и готовой стартовать уже сейчас. За исключением «Сатурна-5», который спланировали под «Скайлэб». А всем остальным – уже не успеть. Любой ракете даже в одно плечо – трое суток.
– Значит, героическая смерть во имя Америки?! – то ли спросил, то ли констатировал министр обороны Лэйрд.
И в процессе заседания возникла тягостная пауза.
Глава 27
Риск
Естественно, он не бросился с места в карьер с криком: «Счастье всем даром и пусть никто не уйдет обиженным!» Он родился и жил во времена социализма. До коммунистического «даром» было, конечно, рукой подать, но пока проповедовался несколько более сложный принцип: «От каждого по способности, каждому по труду!» Кроме того, общество, в котором он воспитывался, являлось еще и плановым, а потому он и действовал согласно указке, разработанной загодя в недалекой по времени суете расписывания графика экспедиции. Неважно, что знамя и все сопутствующие ему причиндалы он оставил возле модуля, – это был единственный сбой графика. Зато он шел на смешное по земным меркам расстояние не слишком налегке – он тащил с собой приборы и, разумеется, пустую коробку-контейнер. Коробка была тяжелая – неизвестно, смог бы он поднять ее одной рукой в условиях родной планеты: она была покрыта свинцовыми пластинами. Разумеется, никто
Дойдя до цели, гражданин Вселенной номер один начал расставлять вокруг прихваченные с собой приборы. Те из них, что имели фокус, он направлял в сторону светящейся в лапе «Лунохода-2» Аномалии. Те, для которых такой параметр, как направление, не имел никакого значения, типа счетчиков излучения высоких энергий, он просто приводил в готовность, вначале прикидывая на глаз, а потом с помощью еще одного прибора уточняя расстояние до объекта. Сам он пока не приближался к Аномалии, ведь, несмотря на то что она оставалась странным и неизведанным предметом с точки зрения ученых, она находилась в нормальном уголке галактики, около Земли. Можно было надеяться, что закон «падения мощности сообразно кубу расстояния» выполняется неукоснительно.
После того как Гагарин завершил свое первичное, не слишком долгое дело, он глянул на показание тех электромеханических датчиков, которые имели соответствующую шкалу. Если приборы были исправны, а скорее всего это так, то таинственная Аномалия накладывала на штатно предусмотренные показания фона абсолютно незначительную добавку. Вообще-то это мало о чем говорило. Там, на Земле, уже знали о причудах Аномалии: она могла нежданно-негаданно выдать всплеск по всем диапазонам или по любому произвольно выбранному. Тем не менее отсутствие жестких рентгеновских лучей и прочих прелестей физики высоких энергий подействовало на Гагарина ободряюще. Не стоило терять времени даром, требовалось как можно быстрее паковать Аномалию в контейнер. Однако Гагарин все же сделал несколько фотографий и связался с Землей.
Связь с ЦДКС осуществлялась не напрямую из скафандра. Это было бы чрезвычайно удобно, но слишком хорошо, чтобы оказаться действительностью. В какой-то мере это было бы даже неправильно, чрезмерно смахивало бы на киношку. А ведь некоторые представители Земли до сих пор не поверили в достижение «Аполлона-11», считая всю затею голливудской фальшивкой. И потому связь с планетой-мамой производилась через оставленный человеком посадочный модуль. Кстати, в этом Гагарин имел преимущество даже перед Владиславом Волковым, оставшимся в орбитальном отсеке. Мало того что орбитальная капсула двигалась, благодаря круговому движению меняя вектор относительно Земли и, следовательно, частоту излучения, так еще периодически она вообще уходила в лунную тень. Случись с кораблем Волкова что-нибудь плохое, там, в полосе невидимости, это осталось бы неразрешенной, трагической загадкой на все будущие времена мировой космонавтики.
В связи с секретностью полета долгих дискуссий с Родиной вести не разрешалось. Как бы это выглядело, если бы какой-нибудь радиолюбитель, а скорее, сразу несколько тысяч головастых, оседланных наушниками мальчиков по всему миру внезапно уловили бы шифрованные, но явно обладающие связной структурой сигналы с вроде бы необитаемой Луны? Юрий Алексеевич сделал краткий доклад и, как и следовало ожидать, получил добро на осуществление «загрузки». По этому случаю стоило бы перекреститься, но Гагарин относился к поколению ярых атеистов – они таскали Бога за бороду при каждом удобном случае. Но все-таки он сделал нечто схожее, могущее при случае трактоваться как молитва или получение благословения, – он повернулся на сто восемьдесят градусов и внимательно глянул на пристегнутую к черному пологу, поменявшуюся с Луной местами Землю. Затем он раскупорил контейнер, чтобы не терять время там, вблизи все еще предполагаемого потока излучений, и пошел к Аномалии – прыгать с поклажей не получалось.