Львица
Шрифт:
Она знала, что так и будет, ведь лицо его было таким упрямым!
– Я никогда не испытывала ничего подобного, Лайон. Это испугало меня, – призналась она.
Кристина снова начала плакать. Боже милостивый, как же она сможет покинуть его? Сама мысль об этом была невыносимой. Да и Лайон, вероятно, любит ее. Нет, подумала она, качая головой. Он любит принцессу.
– Кристина, ты была девственницей. Конечно, тебе было страшно. В следующий раз все будет не так ужасно, я обещаю, милая моя.
– Но ведь следующего раза не будет, – прорыдала Кристина.
– Разумеется, будет, – сказал он. – Но сначала мы поженимся и как можно быстрее. Ну, что я теперь такого сказал? – Ему пришлось прокричать свой вопрос. Кристина рыдала так громко, что он не был уверен, услышит ли она его иначе.
– Ты же говорил, что не женишься на мне.
Ах, так вот в чем была причина!
– Я передумал, – заявил Лайон. Он улыбнулся: теперь он понял ее тревогу. И еще он улыбался оттого, что был очень доволен собой. Боже, он только что произнес слово «женитьба» и даже не побледнел. Но еще удивительнее было то, что он действительно хотел на ней жениться.
Это потрясло его.
Приподнявшись, Кристина перекинула волосы через плечо и повернулась к Лайону. Она долго и пристально смотрела на него, пытаясь найти ответ, который не показался бы ему слишком несуразным. В конце концов Кристина решила сказать как можно меньше:
– Я тоже передумала. Я не могу выйти за тебя. Она спрыгнула с постели прежде, чем Лайон успел остановить ее, и заторопилась к шкафу, чтобы взять халат.
– Сначала я считала, что смогу выйти за тебя замуж, потому что с тобой мне легче будет перенести мое пребывание в Англии. Но тогда я думала, что смогу покинуть тебя.
– Черт побери, Кристина! Если ты затеяла какую-то игру, то советую тебе прекратить ее сейчас же.
– Это не игра, – запротестовала Кристина. Она затянула пояс халата, остановилась, чтобы смахнуть вновь выступившие слезы, затем подошла к кровати. Голова ее поникла. – Ты хочешь жениться на принцессе Кристине. Но не на мне.
– Я тебя совсем не понимаю, – пробормотал Лайон.
Он встал с постели и подошел к ней.
Он совершенно не представлял, что творится у нее в голове, и сказал себе, что это в общем-то и не важно.
– Ты можешь лгать мне сколько угодно. Но ты была честна, когда только что так отдалась мне. Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя.
Он собирался вновь притянуть ее к себе, но следующие слова Кристины заставили его остановиться.
– Это не имеет значения.
Печаль в ее голосе задела его за живое.
– Это не игра, да? Ты действительно думаешь, что не сможешь выйти за меня замуж?
– Я не смогу.
Ее короткий ответ привел его в бешенство.
– Черта с два ты не сможешь! Мы поженимся, Кристина, как только я все подготовлю. Клянусь Богом, если ты еще раз покачаешь головой, я отлуплю тебя.
– Нет необходимости так кричать на меня, – сказала Кристина. – Уже почти рассвело, Лайон, мы оба слишком устали для этого разговора.
– Почему ты просила меня жениться
– Я надеялась, что смогу выйти за тебя замуж ненадолго, а потом…
– Брак – это навсегда, Кристина.
– Это по твоим законам, но не по моим, – ответила Кристина, отступив от него. – Я слишком расстроена, чтобы говорить об этом сейчас, и боюсь, что ты вообще не сумеешь понять…
Лайон протянул руки, чтобы обнять ее.
– Ты знала, что не выйдешь за меня еще до того, как мы любили друг друга?
Кристина закрыла глаза, чтобы не видеть его сердитое лицо.
– Ты же отверг мое предложение, – сказала она. – Да, я знала, что не выйду за тебя.
– Тогда почему ты отдалась мне?
– Ты дрался за мою честь. Ты защищал меня.
Он был вне себя. Она говорила так, словно он должен был понять.
– Ну, тогда чертовски удачно, что никто другой…
– Нет, я не стала бы спать ни с одним другим англичанином. Нам суждено…
– Тебе суждено стать моей женой, ты поняла, Кристина?! – закричал он.
Кристина вырвалась из его рук и удивилась при этом, что он отпустил ее.
– Я ненавижу Англию, понимаешь? – крикнула она. – Я не смогла бы жить здесь. Тут такие странные люди. Они вечно сидят в своих маленьких коробках. И коробок так много, что человеку нечем дышать. Я не смогла бы!
– Какие маленькие коробки? – спросил Лайон.
– Дома, Лайон. Никто никогда не бывает на воздухе. Люди бегают из одного дома в другой, словно мыши. Я не смогла бы так жить. Я задохнулась бы. И мне не нравятся англичане. Ну, как тебе абсолютная правда, Лайон? Ты считаешь, что я сошла с ума? Может быть, я такая же сумасшедшая, какой все считали мою мать.
– Почему тебе не нравятся англичане? – спросил Лайон. Его голос стал нежным, успокаивающим. Кристина подумала, что он, должно быть, и правда считает ее сумасшедшей.
– Мне не нравятся их поступки. Женщины заводят любовников после того, как избрали себе пару и дали обет. Молодые относятся к старикам, как к ненужному мусору. Это их самый ужасный недостаток, – сказала Кристина. – Стариков нужно почитать. А дети, Лайон! Я слышу о малышах, но пока еще ни одного не видела. Матери не выпускают их из детских. Разве они не понимают, что дети – это душа семьи? Нет, Лайон, я не смогла бы жить здесь!
Она остановилась, чтобы перевести дыхание, и тут заметила, что Лайон не особенно расстроен ее словами.
– Почему ты не сердишься? – спросила она.
В ответ он схватил ее и крепко прижал к себе.
– Прежде всего я согласен почти со всем, что ты сказала. Во-вторых, ты все время говорила «они», а не «ты». Ты не включаешь меня в число других и, следовательно, можешь не любить всех остальных англичан. Ты как-то сказала мне, что считаешь меня не таким, как все. Именно поэтому тебя и тянет ко мне, правда? Но вообще-то это все совершенно не важно, – добавил он со вздохом. – Мы оба с тобой англичане. И этого не изменить, Кристина, как и того, что отныне, ты принадлежишь мне.