Львиное Сердце
Шрифт:
После двух недель вынужденной «отсидки» Никита уже наизусть знал все места, где у вышки протекал навес, а также расположение всех машин и куч ржавого хлама в округе. Правда, иногда ему казалось, что последние меняют свое местоположение — но он уже не верил в чудеса и полагал что местные все выдумывают, просто чтобы спастись от скуки.
Сегодня монетка легла туманом, а не дождем. Никита никак не мог решить, что ему нравится меньше: туман или дождь. Пожалуй, все-таки туман был хуже. Конечно, это была не питерская холодная слизь. Здесь туман наползал с Болота, а потому
Туман был почти прозрачным, вроде разбавленного столовского киселя, и таким же розоватым. Никита для порядка в очередной раз осмотрел знакомые ржавые остовы и собирался спускаться вниз — будить храпящего в бытовке Серегу и готовить завтрак. Он уже поставил ногу на первую ступеньку, когда почувствовал, что перила под его рукой дрожат.
Мгновение — и дрожь усилилась, как будто под вышкой пробежал средних размеров слонопотам. Еще мгновение, и там гонялись друг за другом уже два слонопотама. Еще чуть-чуть, и вышка заходила ходуном, точно слонопотамы решили по-быстрому сделать маленького слонопотамчика.
Инстинкт звал Никиту вниз, в укрытие. Да и байки о Выбросах времен О-Сознания сразу вспомнились. Но… парень был молод, любопытен, а служба на Свалке — скучна. Поэтому Никита, не раздумывая, поднялся обратно на площадку и, держась рукой за опорный столб, поднес к глазам бинокль.
Это зарождалось где-то там — на восточных радиоактивных холмах, перекрывающих путь в Темную Долину. Там, где лежал хорошо различимый с вышки грейферный ковш экскаватора — еще одна опасная железяка, которую старожилы советовали обходить стороной. Туман скручивался над ковшом, подобно гигантскому веретену торнадо, затягивая в себя обломки арматуры и кучи мусора. Но самым пугающим было то, что происходило все при полном безветрии. Только земля под Свалкой ходила ходуном, будто невидимой слонопотамихе пришло время рожать.
Потом веретено взорвалось, превратившись в огненный цветок — гигантскую тигровую лилию. И земля сразу успокоилась, а из световой воронки повалили чудовища: могучие гориллы с шарообразными головами, пауки с выставленными вперед клешнями, гиены с крокодильими пастями — словом весь сумасшедший бестиарий, который в детстве до смерти напугал Никиту, когда он случайно наткнулся в родительской библиотеке на альбом Иеронима Босха.
Потом внизу заорал Серега Штопор. Его крик быстро стих, и Никита в ужасе сполз на дощатый пол и прикрыл голову руками. «Долг» обязан выручать своих, но последнее, о чем думал в эти жуткие минуты молодой сталкер, так это об уставе родной группировки.
Пришел Никита в себя от чужого прикосновения — кто-то тронул его за плечо. Молодой сталкер дернулся, сдавленно вскрикнул, потом все же решился взглянуть на гостя.
Перед ним стоял человек в дорогом экзоскелете редкой модели и нелепом черном плаще, напяленном поверх брони. От человека отчетливо несло гарью, как будто он только что с пожарища. И хотя Никита не видел его лица, он почему-то не сомневался: гость не из «Долга» да и вообще, похоже, не из человеческого рода. Бежать было бессмысленно, и Грач покорно посмотрел на пришельца — как кролик на удава.
Человек в экзоскелете выпрямился и спросил:
— Слушай, закурить
Глава 2
Можно запутаться и заблудиться…
— Мужики, у нас проблема! — заявил громко Алекс. — Либо мы все будем в шоколаде, либо… э-э-э… голова в кустах.
Они стояли на забетонированной площадке рядом с ангаром компании «Зет-тур», принадлежащей Стефану Дуниковскому, более известному вольным сталкерам под погонялом Гульфик. Здесь пахло сухой травой и жженой резиной. Высоко в синем небе белый самолет заходил на посадку в аэропорт Борисполя. Плюмбум сосредоточенно подсчитывал в уме: на сколько по весу потянут три комплекта полевого научного оборудования «Бизон» и не будет ли проще ограничиться портативным «Магом» — в конце концов точность в измерениях нам не нужна, а уж тройное дублирование тем паче. Поэтому вначале он пропустил слова Алекса мимо ушей. Зато Борис сразу насторожился:
— Да? Это «Норд Ривер»? Что пишут?
— Пишет Соня. Просит, чтобы я перезвонил. Извините, ребята, я на минутку…
Он отошел в сторону и начал что-то быстро набирать на выдвижной клавиатуре многофункционального ПДА, время от времени возводя глаза к небу и шевеля губами.
— Борис, — обратился Плюмбум к Витицкому, — а скажи-ка мне, Соня и Норд Ривер — это два разных человека?
— Что? Ах да! — Борис улыбнулся. — Соня — наш секретарь. Ей, кстати, хорошо за тридцать, она одевается как хипушка, и любую еду приправляет соусом табаско и запивает текилой. Это на тот случай, если ты вообразил… то, что ты вообразил.
— А «Норд Ривер»? — Плюмбум не дал сбить себя с толку.
— Наш главный инвестор. Западная контора. Они серьезно помогали нам с «Дланью», а теперь планируют еще один масштабный проект.
— Виктор, у нас проблема, — Алекс вернулся, озабоченно хмурясь. — Боюсь, мы не сможем идти с тобой в Зону.
«Слава тебе, гос-с-споди!» — подумал Виктор, но вслух сказал:
— Это еще почему?
— Нас просят организовать стационарную исследовательскую базу у Четвертого энергоблока. Большой проект, большие перспективы, большие деньги. Но делать нужно здесь и сейчас, иначе деньги уйдут к конкурентам. Поэтому мы должны остаться и координировать работу из центра.
— Здесь и сейчас?
— Да. Нам поставили условие: мы находим место для базы и проводим нулевой цикл в течение двух недель. Это вполне реально — купим грузовики, оборудование, наймем специалистов. Да хоть у «Зет-тура». Твой Дуниковский, понятное дело, тот еще фрукт, но товар у него отменный. Правильно ты его не пристрелил.
— Нужно с профессором Серебряковым связаться, — предложил Боря. — Он поможет с подбором оборудования. И вообще разберется, как там и что.
— Пойдет, — согласился Алекс. — Представитель «Норд Ривер» будет в Киеве сегодня вечером. Устроим встречу с Серебряковым и все обсудим.
— А причины? — спросил Плюмбум.
— Что причины?
— Причины такой срочности?
— Чисто денежные. Нужно быстро провести транш.
— Хм, интересно… Ладно, я пошел к Гульфу. Договоримся.
Однако на самом деле к Гульфику Виктор Свинцов не пошел. Остановился в полутемном переходнике ангара и крепко задумался.