Львиное Сердце
Шрифт:
— Ну что ж… — Виктор вздохнул. — Никто не говорил, что это будет просто…
Лара сверкнула глазами.
— А я тебе говорю, что ты не пойдешь!
— Ребята, выйдите, — попросил Виктор. — Нам надо поговорить с товарищем командиром.
Лелек, Шурик и Давид переглянулись, встали и вышли. Уходя, Давид шепнул Виктору:
— Gluck auf, Kamrad!
— О чем это вы шепчетесь? — спросила Лариса.
Виктор обнял ее, вдыхая родной аромат волос.
— Милая, как бы там ни было, но мне все равно придется отправится туда. По крайней мере мы знаем, что реактор не разнесло вдребезги.
— А если там не все в порядке?
— Тогда я быстро оттуда уберусь, и мы будем думать, что делать дальше.
— А если ты не успеешь убраться?
— У нас все равно нет другого способа это проверить. Риск будет одинаковым для всех, а подключение техники — это моя епархия. Ты была бы плохим командиром, если бы этого не сознавала. Но ты… хороший командир.
Лариса извернулась в его объятиях, прижалась и поцеловала так, что Виктору на секунду показалось, будто бы им снова по двадцать.
— Витька, осторожно, — прошептала она. — Ради меня… и Обормота. Осторожно…
Ровер, гудя сервомоторами, рассекал марсианские пески. Виктор наслаждался пейзажем — на самом деле он не так уж часто выбирался на поверхность, в обязанности инженера-техника входили отладка и ремонт всей аппаратуры Базы, времени на долгие прогулки не оставалось. Посему можно рассматривать эту поездку как своеобразный подарок на день рождения. И даже с «квестом» в самом конце, чтобы было интереснее и волнительнее. Правильно, так и будем думать…
— Виктор, прием! Как у тебя дела? — раздался в наушниках голос Лары.
— Дислокация наша протекает гладко, в обстановке братской общности и согласия. Идем себе по пескам и ни о чем не вздыхаем, кроме как об вас, единственная и незабвенная Катерина Матвеевна. Так что вам зазря убиваться не советуем. Напрасное это занятие… — отозвался Виктор.
— Отставить шутки, инженер!
— Так точно, товарищ командир. Двигаюсь по маршруту без происшествий. Расчетное время прибытия на место — шестнадцать минут, сорок секунд.
— Вас поняла.
— Эх, Ларка, знала бы ты, какая тут красота!
Действительно пейзаж выдался, как по заказу. Солнце стояло невысоко над горизонтом и светило из красной дымки, бросая на землю косые лучи. Ровер выбрался из пустыни на плато, большую часть песка здесь сдул ветер, и окислившаяся за миллионы лет порода приобрела странный бледно-фиолетовый оттенок. Отшлифованные бурями камни поблескивали, утесы бросали на землю причудливые тени, так что казалось, под каждым затаилась Аэлита или, на крайний случай, Дея Торис. На горизонте, рядом с Солнцем вспыхивали искры — это горели в атмосфере остатки метеоритов.
Ровер осторожно спустился с плато, поняв тучи песка, проехал еще немного вперед и замер на краю кратера. Виктор слез с него и внимательно осмотрелся. Трещин опасных в грунте нет, ям — тоже. Камней здесь хватает, но их можно обойти без проблем. В общем ничего страшного.
Со своего места Виктор мог видеть реактор — тот лежал на дне кратера, глубоко зарывшись в песок. Виктор
Виктор доложил на Базу о своих наблюдениях и получил разрешение на спуск. Почти сразу ноги утонули в песке по колено, потом — до середины бедра, так что идти пришлось «раскорякой», широко расставляя ноги и наклоняясь вперед. Где-то на полпути он увидел застрявшего «СНОРКА» и помахал ему рукой. Не дрейфь, приятель. Мы тебя не бросим.
Какое-то время Виктор думал о том, как нелепо выглядит в смешном марсианском скафандре с антенной, которую какой-то умник прилепил на верхушку шлема. Ни дать, ни взять «телепузик», тонущий в брусничном киселе. Потом думать оказалось слишком накладно — почти все силы уходили на продвижение вперед. Виктор увеличил приток кислорода, но дышать было трудно. На вызовы Базы он отвечал односложно: «Иду. Иду. Норма». Ларе, разумеется, это не нравилось, но она ничего не могла сделать.
Наконец Виктор буквально уткнулся в корпус реактора и только тогда понял, что дошел. Минуты три он переводил дыхание. Точнее, это ему казалось, что три. Судя по тому, что в голосе Лары зазвучали железные нотки, он «отсутствовал» гораздо дольше.
— Виктор! Виктор! Просыпайся! Виктор, проверь баллон! Слышишь?
Баллон? Какой баллон? Виктор взглянул на манометр. Давление в порядке, чего она кудахчет? Все равно голова раскалывается и хреново. Но надо работать. Хорошо, что панель ручного управления была прямо перед ним — для того чтобы найти ее, не понадобилось и пяти минут. Рукой в печатке, которая почему-то казалась непропорционально большой, Виктор ткнул в панель и радостно уставился на россыпь зеленых огоньков. Как красиво, как хорошо! Он не помнил, почему это было хорошо, но все же был доволен. Наконец-то от него все отстанут…
— Виктор! Виктор! Отвечай!
— Да, все в порядке! Все зеленое! Какое все зеленое!
— Виктор, проверь баллон!
Да когда же отвяжется от него эта вздорная баба?! Виктор еще раз глянул на манометр. Так и есть — показания не изменились. Что ей еще надо?.. Нет, стоп. Раз показания не изменились, значит он не дышит. Какая-то чушь! И тут сквозь плотину сонного безразличия перехлестнула волна паники. Адреналин пошел в кровь и дал возможность на короткое время мыслить ясно. Он не увеличил подачу кислорода, а, наоборот, закрутил вентиль! Еще немного, и он задохнется! Вот идиот! Поспешно Виктор открутил регулятор в обратную сторону, и в шлем хлынул долгожданный поток свежего воздуха.
Виктор прислонился к реактору. Сейчас он не мог ничего другого, а только дышать и наслаждаться каждым вдохом. Ощущение было таким, как будто он принял разом большую дозу транквилизатора. Перед глазами плыл розовый туман, в нем проступали силуэты темных кустов, откуда-то взявшихся на Марсе, и крутые склоны оврага. Он лежал на спине, над лицом мерцала водная рябь, вода с привкусом ржавчины наполняла его легкие, но это его почему-то совсем не беспокоило. Рядом лежали другие люди, одетые в странные защитные костюмы и казавшиеся мертвыми, но на самом деле живые. Стикс, подумал Виктор, это Стикс. Где же Харон?..