Львиный мальчик
Шрифт:
— Наездники, — проворчала бородатая собеседница.
Среди циркачей, к радости Чарли, нашлись и дети: два мальчика — один почему-то весь в грязи, и другой, сидящий между двух клоунов, а также девочки-близняшки лет девяти. Девочки были похожи как две капли воды. Мало того что их одели одинаково, они еще и повторяли каждое движение друг друга. Наблюдать за ними было интересно. Правда, через некоторое время у Чарли попросту закружилась голова, и он поспешил отвернуться.
— А ты кто? — спросил мальчик у Пируэт.
— Трапеционист-вольтижер, — ответила девушка с ноткой гордости в
— Ого! — только и сказал Чарли.
По правде сказать, он понятия не имел, что такое «трапеционист-вольтижер», но на всякий случай решил выказать восхищение.
— Ого! — вежливо повторил он.
Бородатая женщина заговорщически подмигнула мальчику.
— Ты все поймешь, — ободрила она его, — когда посмотришь представление.
— А когда это будет? — нетерпеливо спросил Чарли.
— Мы едем в Париж, — отозвалась Пируэт. — Представление назначено на следующие выходные. Имперский посол устраивает прием. Приглашены все большие шишки — это точно. А мы будем их развлекать.
Париж! Мальчик попытался вспомнить, где это. Кажется, в глубине материка, где-то на севере… Никак не на побережье. Что ж, когда они доплывут до материка, можно будет порасспросить местных кошек и двигаться дальше.
Честно говоря, Чарли обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, на корабле, среди людей, он чувствовал себя в относительной безопасности. Рафи вряд ли станет искать его здесь. Мальчику очень хотелось пожить на судне. Побродить по палубам, познакомиться с животными, завести друзей… К тому же в глубине души он отчаянно желал увидеть представление — воплощенную магию цирка. Чарли надеялся, что еще до прибытия во Францию многое прояснится. С другой стороны, родители не шли у него из головы. Два самых дорогих человека в опасности. Как им помочь? Что сделать? Как бы там ни было, пока «Кирка» не причалит во французском порту, ничего не изменишь.
— Представление мы показываем на Большой арене, — продолжала тем временем Пируэт. — Мы приплываем в город, a потом люди поднимаются на борт.
— Поднимаются на борт? — переспросил Чарли.
Он искренне надеялся, что просто неправильно понял девушку.
— Ты еще не видел Большую арену? — изумилась мадам Барбю.
Новенький ей нравился: одинокий, напуганный, но очень открытый и дружелюбный.
— Ах, Чарли, ты обязательно увидишь нашу арену. Это самая лучшая арена на свете, поверь мне! — воскликнула женщина. — Ну, по крайней мере, лучшая плавучая арена. Там сиденья обиты бархатом, на полу — настоящие опилки, а сверху — огромный полосатый шатер. Все как надо.
Мальчик собирался спросить, как можно вместить огромную арену на маленьком корабле и как бы посмотреть на нее, когда один из вошедших людей неожиданно привлек его внимание.
Это был мужчина — не такой высокий, как майор Тибодэ, и не такой мощный, как силач Геракл. Обычный темнокожий мужчина лет сорока или, может, даже пятидесяти. Он был довольно хорошо сложен и поразительно, необыкновенно спокоен. Если к нему ненароком подкатывала волна суеты, она тут же пропадала. Спокойствие темнокожего человека попросту поглощало ее. Тишина словно свила вокруг него невидимый кокон. Когда мужчина вошел, шумные итальянцы замолчали
Чарли глядел на вошедшего и не мог оторваться. Тот медленно повернул голову и пристально посмотрел на мальчика. Глаза человека напоминали два бездонных колодца, наполненных темнотой. Где-то в этой темноте жил свет — отблеск глаз зверя, хищника. Человек так же медленно отвернулся.
— Кто это? — прошептал мальчик, пододвигаясь чуть ближе к мадам Барбю.
— Это Маккомо, — ответила она, и Чарли поразился ее спокойствию. — Он укротитель. Впрочем, он не любит этого слова. Предпочитает, чтобы о нем говорили так: «Маккомо дрессирует львов». Так вот, он дрессирует львов. Кстати, он — африканец, как и ты.
Может, и африканец… В одном мальчик был уверен: тишина, которая окружала «дрессировщика», вызвана не покоем. Она вызвана страхом.
Укротитель! Да уж! Не известно, как львов, а циркачей он уже укротил.
Чарли взглянул на Пируэт. Девушка сосредоточенно поглощала ужин, не поднимая головы от тарелки.
Маккомо, признаться, испортил мальчику аппетит, так что до конца трапезы он только прислушивался к журчанию беседы. Один из итальянцев упрашивал остальных принести ему мандолину. Он хотел что-то сыграть и убеждал товарищей, что музыка полезна для пищеварения. Вдруг вошел толстый лысый мужчина весьма внушительного вида.
— Кто это? — повторил Чарли в сотый раз.
На этот раз мадам Барбю только шикнула на него.
Мальчик перевел взгляд на дверь и увидел в проеме высокого бледного человека с поразительно длинными кистями рук. Вокруг него вилась стайка мальчишек-арабов.
Чарли бросил на бородатую женщину умоляющий взгляд.
— Это Воздушный Дьявол, фунамбулист.
Мальчик разочарованно покачал головой. Он не понял ни слова. Сначала трапеционист-вольтижер, теперь еще фунамбулист какой-то. Впору словарь заводить.
Чарли еще раз оглядел комнату и пришел к выводу, что циркачи походят на членов одной очень большой семьи. Ему здесь начинало нравиться.
После ужина к мальчику подошли близнецы.
— Привет, — сказали они хором. — Ты кто?
— Чарли. Я присматриваю за обезьянами.
Девочки многозначительно переглянулись.
— Майор Тиб всегда определяет новичков к обезьянам. — Они говорили почти одновременно. — Не волнуйся, тебе скоро подыщут другое место. У тебя есть шоколад?
Как они угадывают, о чем говорить дальше? Ну и фокусы! Хоть на представлении показывай!
— Есть, — признался мальчик. — Хотите?
— Да, — ответили близнецы с улыбкой.
Чарли пожелал спокойной ночи мадам Барбю и Пируэт. Девушка распустила тугой пучок на голове и стала выглядеть намного симпатичнее. В глубине души мальчик хотел, чтобы Пируэт остановила его, но та и глазом не моргнула, когда Чарли ушел с двумя девчонками.
Мальчик плохо помнил дорогу к обезьяньему загону. А ведь там он оставил все свои вещи! Сара и Тара (так звали близнецов) помогли ему сориентироваться. Когда они вошли в комнату, оказалось, что за время ужина негодные обезьяны успели распотрошить рюкзак и слопать все, включая шоколад.