Лягушачий замок
Шрифт:
Я попытался схитрить так же, как я обманул с буквенным печеньем. Я взял два вафельных сердца и сложил вместе, но не стал промазывать изнутри, так чтобы на них не попала ни одна лягушачья икринка.
— Кристоффер Поффер, — произнесла королева, — почему это ты не ешь королевское варенье из крыжовника?
— У меня от него диатез, — ответил я.
— Чепуха, многие дети так говорят, когда не хотят есть чего-нибудь.
Мне ничего не оставалось,
Вдруг принцесса Аврора встала со своего места и показала на буквенное печенье, оставленное на столе в том порядке, в каком я его сложил.
— Мама, — обратилась она к королеве. — Здесь написано совсем не то, что сказал тритон.
Тритоны, торжественно выстроившиеся вдоль стен, повернули друг к другу головы и обменялись взглядами.
— Но милая принцесса Аврора, ты ведь не умеешь читать на языке гномов.
— Конечно, — сказала она, в то время как тритоны принялись расхаживать взад и вперед по залу. — Но когда я была совсем маленькой, я часто играла с разными принцами Пофферами и тогда же научилась гномьему языку, ведь дети усваивают языки гораздо легче, чем взрослые.
— Ну и что же там написано?
— Там написано: «СЕКРЕТНОЕ СООБЩЕНИЕ ВСЕМ В ЗАМКЕ. ЭТО ТРИТОНЫ УКРАЛИ СЕРДЦЕ КОРОЛЯ».
Услышав это, некоторые тритоны устремились прочь из пиршественного зала, но вскоре возвратились, да не одни, к ним присоединилось множество новых тритонов.
Королева поднялась из-за стола.
— Тритоны! — провозгласила она. — Я повелеваю вам немедленно переловить тритонов и бросить их в темницу.
И они в самом деле принялись ловить друг друга. Наконец, все были пойманы. Так они и замерли в одном из углов зала, обхватив друг друга лапами.
Неожиданно из лап одного из них выскочила жирная лягушка. И запрыгала по полу.
— Вот оно, СЕРДЦЕ КОРОЛЯ, — закричала королева и показала пальцем на лягушку. — Каролюс! Скорее спасай сердце короля!
Но он не успел схватить его, так как тритоны отцепились друг от друга и сразу накинулись на принца, принцессу и королеву. Они связали их всех одной веревкой и потащили куда-то из пиршественного зала.
А я оказался один в огромном зале. Сердце короля сидело на полу и билось: тук-тук, тук-тук. Как только я подошел ближе, оно снова запрыгало по залу, я стал гоняться за несчастной лягушкой, пока не умудрился, наконец, поймать ее.
Прижав сердце короля к груди, я стал тихонько выбираться из зала. Идя по длинному коридору, я слышал какой-то шум этажом выше и в то же время ощущал, как бьется мокрое сердце-лягушка.
Вскоре я нашел ту самую комнату, где лежал король на застеленной красным шелком постели. Он лежал в том же положении, что и прежде. Я положил мокрое сердце под его красную мантию.
— Теперь твое сердце на месте, дорогой король, — сказал я и поклонился.
Он тяжко вздохнул два раза и посмотрел на меня.
— Дорогой ты мой, принц Поффер, ведь ты и впрямь оживил меня.
Я рассказал ему обо всем случившемся в замке. И тут король произнес
— Кристоффер Поффер, — начал он. — Какое счастье, что ты пришел сюда, к нам в замок. Твои тайные послания разоблачили тритонов как бессердечных воров. Они строили коварные планы — отобрать у меня половину королевства, ведь тот, кто завоюет сердце короля, завоюет и полкоролевства. Я всегда отдавал себе отчет в том, что тритоны питаются икрой лягушек, но ведь есть лягушачью икру ничем не лучше, чем есть головастиков, а есть головастиков ничем не лучше, чем есть живую лягушку. Ты понимаешь меня, Кристоффер Поффер? Всякий, кто ест лягушек, ест, в сущности, заколдованных принцев, а тот, кто ест заколдованных принцев, ест королевскую плоть и кровь.
Я понял, что речь короля была очень важной, особенно потому, что она заканчивалась словом «кровь».
После этой речи он сказал:
— Пойдем со мной храбрый принц Поффер. Наш путь лежит в темницу, мы должны освободить гнома Умпина в благодарность за то, что он так щедро потчевал тебя блинчиками с вареньем, сваренным из земляники, которая растет у него в саду.
Девичья клетка
Мы долго плутали по коридорам замка, пока не добрались до темницы. Король так утомился, что не мог быстрее идти, да и у меня заболели ноги.
— Что старый, что малый, — произнес он, пока мы шли.
Я взглянул на него с удивлением, так как не понял, что он имел в виду.
— Мальчик растет и с каждым годом становится сильнее. А силы взрослого мужчины с годами начинают убывать. Но сейчас как раз то время, когда наши силы равны. И нам хорошо идти вместе.
Тут раздался бой часов: дин-дон, дин-дон…
Я сосчитал удары.
— Это замковые часы, — торжественно произнес король. — Каждый час они напоминают нам, что время идет.
Он положил руку мне на голову и продолжал:
— Но, собственно говоря, идет не время, мальчик мой.
— Не время?
— Это мы идем. Без нас, людей, у времени не было бы стрелок.
— А что же тогда делает время? — спросил я.
— Время лечит все раны. И наносит новые.
— Значит, время может быть и плохим и хорошим, — сказал я.
— Да, оно может быть и таким и таким.
Наконец он отпер заржавленную дверь перед лестницей, ведущей в подвал. Дверь со скрежетом отворилась. Я схватил короля за руку.
Лестница была такой темной, что мы вынуждены были пробираться на ощупь. Вскоре мы оказались в подземелье и, привыкнув к темноте, стали различать окружающие предметы. На полу валялось множество старых часов. Они были покрыты пылью и паутиной. Стоял запах гнили и затхлости.
— Можно сказать, что здесь время почти что остановилось, — произнес король.
Не успел он закончить фразу, как часы вокруг затикали.
— Почти остановилось, — повторил король. — Не стоит прятаться от времени. Ведь тот, кто прячется от времени, играет в прятки с самим собой.