Лягушонок для Миллионера

Рябинина Юлия Валериевна

Аня открывает глаза и в них столько отчаяния плещется, что мне становится не по себе.

— У тебя что-то болит? — обеспокоенно спрашиваю.

Она неожиданно переплетает наши пальцы, сжимает.

— Он забрал у меня Гришку. Сказал, что не отдаст. Что мне делать? Я не могу больше ждать. Я боюсь за сына, — с горечью говорит.

Я приподнимаю ее за плечи, помогаю сесть. Аня прячет лицо у меня на плече.

И я чувствую его тревогу.

Что тут можно ответить?

В моем положении можно сказать все что угодно. Но насколько

мои слова нужны будут Ане. Нужно время, чтобы прижать этого урода. Мне не стоило позволять Ане игнорировать то, что было между нами я был не вправе ей позволять уходить. Она боится мужа до ужаса. Но для меня он кто? Обычный зек, от которого я могу ее защитить. Во мне просыпается чувство вины, от того что допустил все это.

— Ань, позволь мне со всем разобраться. Я все сделаю сам.

Девушка поднимает на меня взгляд и в этот момент в комнату заходит бригада скорой помощи.

Мне приходиться уступить им место. Царевна затравленно смотрит на них. Как будто ждет подвоха. Но когда ее взгляд обращается ко мне, она меняется. Успокаивается.

Как и стоило ожидать Ане предложили ехать в больницу. Почему? Врач уклончиво что-то невнятно пробубнила себе под нос. И даже когда переспросил, четкого ответа не получил. Аня взволнованная, растерянная смотрела то на меня, то на врача.

— Аня, нужно ехать. Раз врач настаивает. Мы здесь без вас попробуем справиться, — вмешался Андрей. — Володь?! — поворачивается ко мне.

— Да, — киваю. — Не волнуйся.

Через десять минут, Аню увозят на скорой.

А через пятнадцать, веселье продолжается, как будто ничего и не произошло.

Я стою в стороне наблюдаю за всем. Иногда ко мне подходит Андрей со своей девушкой, но беседы между нами не получается. Я напряжен. Все время думаю о Царевне. И единственное чего хочу, так это поехать за ней. Но оставить Андрея здесь одного, я не имею права. Он не справится.

— Кхе. Владимир Романович, — внезапно раздается с боку.

Я резко дергаю головой. Громко выдыхаю.

— Твою мать. ЗАчем так подкрадываться? — возмущаюсь, но видя на лице безопасника недоумение, сбавляю обороты. — Ну, что там? Узнал?

— Да, Владимир Романович. Этого фотографа нет в списках. Да и его самого тоже нет. Пришлось расспросить народ. Девушки, которые его видела, объяснили, что он представился журналистом из какой-то местной газеты. Но в списках представителей из этой газеты не заявлены. Да и самой газеты нет.

— Интересно, — почесываю подбородок. — Значит кто такой никто не знает.

И вдруг меня будто обухом по голове шарахнуло.

Сердце в груди в комок сжалось, а дыхание застряло, где-то в грудной клетке.

— Где Андрей? — мгновенно садится голос.

— Я видел как он направился в их семейный гостевой дом… — остальное я уже не слышал.

Я бросился в ту сторону куда указал охранник. Черт возьми! Получается так, что Царевна оказалась права и тот парень никакой ни фотограф. Он следил за ней. И как только девушку увезли,

тоже исчез. А вдруг он поехал за ней? Вдруг он что-то задумал?

Мне становится дурно от подобных мыслей. Испарина покрывает тело и чувствую, как по вискам течет пот.

Перепрыгивая все ступеньки в считанные секунды оказываюсь возле двери, дергаю ее на себя рывком:

— Андрей!

Глава 17

Меня выгружают из скорой помощи на каталку. Мне хочется открыть глаза, взглянуть, где я? Посмотреть на небо… Но веки такие тяжело, будто свинцом налитые, пошевелить больно… Поэтому решаю не дергаться. Главно, что я в безопасности.

— Что у нас тут? — неожиданно четко произносит женский голос у моего уха и резко открывает глаза светит в них поочередно фонарем. Свет больно режет зрачок.

— Девушка в обморок упала. Некоторое время была без сознания…

— Ее что обливали водой?

Их переговоры такие быстрые, что не успеваю за ними уследить и слова для объяснения вставить.

— Нет… Она упала в озеро… — поясняет врач скорой помощи.

— Даже так? — удивляется женский голос, и я понимаю что это врач приемного отделения.

— Эй! — снова возле моего уха раздается голос. — Говорить можешь?

Я открываю рот чтобы ответить, но получается только мычать.

— Я поняла. Все. Не перетруждайся…

— Что дальше? — звучит вопросительный голос врача скорой помощи.

— Вы можете ехать. Дальше мы сами: — Эй! Давай сюда. Нужно ее забрать.

Я не успеваю про себя досчитать до десяти и прикинуть, что будет дальше, когда на мои все мысленные вопросы женщина врач отвечает одним словом.

— На МРТ ее. Быстро и аккуратно, — голос женщины звучит строго, серьезно.

У меня в груди зашевелилась тревога. И это не только от ее слов, но из-за того, что я слова сказать не могу. Да и глаза, как бы не старалась, так и не получается открыть. Я как будто жива и не жива одновременно. Все понимаю слышу, а ничего не чувствую. Что это? Как?

И если сначала меня это не сильно пугало, то уже через несколько секунд как мы начали движение, меня охватил животный страх. Мне невозможно стало лежать. У меня как будто все кости выворачивало, захотелось встать, оглядеться, объяснить врачу, что я просто из-за нервного перенапряжения упала в обморок.

— Так! Милочка, — снова рядом со мной жесткий голос врача. — Не нужно самодеятельности. Лежи спокойно. Иначе придется привязать тебя…

Она говорит, а мне от ее слов только хуже становится. Страх перерастает в панику. Все естество вибрирует, сопротивляется. Требует встать и не поддаваться на угрозы. И я против здравого смысла и наперекор ее словам, наоборот предпринимаю попытки встать.

И тут же наша процессия замирает на месте. И я ощущаю как на моих ногах, руках и чуть ниже грудной клетки застегиваются ремни.