Лыковы
Шрифт:
Ранней весной 1934 года жители заимки стали покидать это роковое место. Часть сплавилась вниз по реке к своим брошенным несколько лет тому назад домам, а семья Карпа Осиповича, состоявшая к тому времени из трех человек, ушла на Алтай на реку Лебедь. Позднее жители тех мест говорили, что на Лебедь семью увела Акулина Карповна, которой хотелось быть поближе к родным местам. Их первому сыну шел пятый год, но он уже довольно крепко сидел на верховой лошади. Карп Осипович облюбовал место для жительства в местечке Новикове, что несколько выше впадения в реку Лебедь горной речки Куурчак. А еще несколько выше стояло два двора, в одном из которых жила семья Тропиных, будущих родственников Лыковых. Евдоким помог перебраться семье Карпа на Лебедь, а тот в свою очередь обещал вернуться осенью
На заимке тем временем осталась одна семья Евдокима, который также планировал покинуть это место осенью после уборки урожая и спуститься вниз по реке, о чем официально сообщили руководству заповедника. Жена Евдокима Аксинья ждала ребенка, и это было главной причиной задержки, да и первый их малолетний сынишка серьезно прибаливал.
Лично Евдокиму не хотелось покидать эти места. Он думал остаться и поступить в охрану заповедника на кордон, который должны были строить на границе заповедника при впадении в Абакан речки Конуй. Об этом он говорил с начальником охраны, который в принципе не возражал, тем более что Д. Молоков отозвался о Евдокиме положительно и порекомендовал принять его на работу. Вопрос этот практически был решен. Но с заимки на Каир-су в любом случае надо было уходить. Так мирно и решился бы вопрос о переселении, однако судьба вновь внесла в их жизнь свои страшные коррективы.
Как выяснилось позднее, о поступлении в охрану заповедника на Абаканский кордон думали и другие жители абаканских заимок, да и не только они; словом, претендентов было много. Но Евдоким был, так сказать, кандидатом номер один.
Это обстоятельство и послужило тому, что руководство заповедника получило анонимное письмо, в котором была изложена «характеристика» Евдокима Лыкова. Письмо было передано через охотников и наблюдателей. В этом грязном, кляузном письме говорилось, что Евдоким браконьерствует, уходить с территории заповедника не собирается, и если он будет принят в охрану, то откроет ворота своим людям для промысла на территории заповедника. Договорились даже до самого невероятного, будто Евдоким оказывал содействие укрывшимся в тайге бандитам после окончания гражданской войны в Хакасии. Кстати, Евдокиму было пятнадцать лет, когда окончилась гражданская война в Сибири. Сейчас трудно сказать, кто был автором этого грязного письма, да и невозможно. Грешили на Золотаева, на других, но все это в обывательских пересудах.
Руководство заповедника немедленно направило на Абакан двух наблюдателей – Николая Русакова и Дмитрия Хлыстунова с целью разобраться и выяснить обстановку. Надо сказать, что в этом вопросе дирекция поступила необдуманно, не посоветовалась с людьми, хорошо знающими братьев Лыковых, не учла того, что Николай Русаков, всегда настроенный воинственно, был несдержан, принимал решения, повинуясь вспыльчивости, горячности, ничуть не задумываясь над тем, чем может все закончиться.
Для решения таких серьезных вопросов нужно было послать начальника охраны с теми, кто хорошо знал Лыковых и обстановку в поселениях на реке Абакан. Такими людьми, безусловно, были рассудительные, спокойные наблюдатели: Д. Молоков, И. Деменев, Н. Будуев, А. Кулебакин, молодой лесничий С. Абрамов. Словом, недостатка в порядочных, опытных людях не было. Начальник охраны в то время был в командировке в областном центре. Ясно, что с принятием такого скоропалительного решения явно поспешили.
Наблюдатели появились на заимке неожиданно для Лыковых, которые в это время заканчивали копать картошку и сразу не обратили внимания на вышедших из тайги двух человек с винтовками в руках. Первым заметил идущих к ним людей Евдоким и тихонько сказал об этом Карпу. Братья бросили копать и внимательно рассматривали медленно идущих к ним двух вооруженных человек. Лыковы и не подумали, что это наблюдатели заповедника, и терялись в догадках. Тревожила в первую очередь непонятная и жутковатая форма одежды. Они не знали, что незадолго до этого наблюдатели получили специальную форму. На них были черные галифе, черные гимнастерки с ярко-желтыми эмблемами на зеленых петлицах отложных воротничков, на голове черные остроконечные шлемы с маленькими
Первым не выдержал Евдоким, что-то крикнув, бросился бегом к своей избе. Карп устремился за ним. Наблюдатели даже не попытались прояснить обстановку, не сообщили им, кто они такие, с какой целью пришли. Не попытались хотя бы остановиться, представиться и постараться успокоить их, а уж потом, как говорится, все обсудить за «круглым столом». Нет, этого не произошло, наоборот, Русаков, увидев побежавших братьев, резко крикнул:
– Стой, стой, стрелять буду! – и вскинул винтовку. Карп Осипович остановился, но Евдоким продолжал бежать. До спасительной избы оставалось совсем немного, когда прогремел выстрел, который, если уж говорить по существу, должен был быть произведен вверх. Но Русаков стрелял, как сейчас бы звучало, на поражение, стрелял в спину. Евдоким споткнулся, стал падать и, сдерживая себя руками, ткнулся в землю, но почти мгновенно вскочил и, не забегая в избу, скрылся в тайге. Пуля попала в левый бок, пробила кишечник, желудок и вышла в правой стороне живота немного выше пупа. Ранение смертельное. Пробежав еще немного, Евдоким спрятался в тайнике. Видевшая все Аксинья побежала за ним.
Надо сказать, что молодой наблюдатель Хлыстунов, увидев, что Русаков вскинул винтовку, крикнул:
– Не стреляй, они, похоже, не поняли, кто мы такие! Но Русаков не внял голосу разума. Спустя два-три часа Евдоким умер в муках на руках у своей беременной жены. Вот так закончилось это страшное по своей сути выяснение обстоятельств, связанных с грязной анонимкой, о которой Евдоким так и не узнал.
Наблюдатели составили протокол, в котором обвинили Лыковых в том, что они якобы оказали сопротивление, тем самым угрожали их жизни, и в тот же день покинули заимку. Карп Осипович категорически отказался подписать, как он сказал, «ложную бумагу». Карп Осипович и Аксинья вдвоем остались около убитого Евдокима в окружении тайги и свалившегося на них безысходного горя. Поздно вечером перенесли они тело Евдокима в избу, уложили в наспех выдолбленную домовину, а на следующий день погребли рядом с умершими недавно от непонятной болезни близкими родственниками.
После похорон Карп Осипович сплавил семью Евдокима вниз по Абакану, а сам ушел к своей семье на реку Лебедь. Здесь на следующий год родилась у них дочь Наталья. Она – единственная из семьи Лыковых, которая родилась на Алтае в Турочакском районе Ойротской автономной области – ныне Республика Алтай.
Так прекратил существование этот затерявшийся в дремучей тайге несчастный поселочек. Получилось, что пришли сюда для того, чтоб безвременно похоронить здесь близких сердцу людей и потом уйти от дорогих могил в тревожную неизвестность.
По возвращении наблюдатели представили директору составленный протокол и подробную объяснительную, в которой, существенно извращая фактические события, обвиняли Лыковых в вооруженном сопротивлении. Этот случай взбудоражил весь поселок. Многие работники заповедника, хорошо знавшие Лыковых, были в недоумении. Как мог Евдоким, искренне желавший работать в заповеднике, когда и вопрос о его приеме был практически решен, оказать вооруженное сопротивление? Словом, этому не совсем верили, а, разговаривая между собой, говорили, что здесь что-то не так. О случившемся сообщили в район. Было проведено расследование, но как-то поверхностно, как бы не придавая особого значения. Никто перед судом не предстал. Середина тридцатых годов. Самое смутное и жутковатое время. Ну, убили, и что тут особенного. Значит, виноват.
Весной 1935 года группа наблюдателей во главе с начальником охраны посетила заброшенный поселочек. Осматривая окрестности поселка, обнаружили, что медведь разрыл могилу Евдокима, вытащил труп и съел его. Колода, в которой был похоронен Евдоким, валялась рядом. Везде виднелись обгрызанные кости, остатки одежды и наполовину сохранившийся череп. Наблюдатели заново выкопали могилу, постелили в домовину сухую траву, уложили все, что осталось от Евдокима, и вновь погребли. Д. Молоков спустя годы рассказывал нам, что все увиденное произвело тогда на всех гнетущее впечатление.