Лысый... шиноби?
Шрифт:
— Очкарик говорит, что тебе может быть интересен какой-то там Чирику.
— Чирику, — попробовал на язык это имя Какузу. Оно казалось ему очень знакомым.
Он тут же открыл Кингу Бинго и буквально на первых страницах нашёл нужное имя:
— Точно, бывший член Двенадцати Ниндзя-Защитников… а ныне — настоятель Храма Огня. Награда за голову — тридцать миллионов рьё.
— Именно, — сверкнул очками Кабуто. — Думаю, вам этот поход в страну
— Заткнись, — бросил казначей Акацуки. — Я сам в состоянии разобраться, за кем охотиться, дабы получить хорошее вознаграждение.
— Я и не сомневаюсь, — поднял руки вверх Якуши. — Однако именно поэтому вам не стоит убивать ваших новых сокомандников. Всё же они смогут вам помочь сдержать остальных монахов-ниндзя в Храме.
— Ладно, я убивать их не буду, так уж и быть. — Кивнул старый наёмник. — Но вот за Хидана я отвечать не могу.
— Ага… — безумно оскалился тот. — Одного-то мне можно принести в жертву Джашину-саме? Хотя бы самого никчёмного? Ну позязя…
Сквозь шум дождя раздались шлёпающие шаги по лужам.
Из леса вышли четыре силуэта. Пока из-за водяной завесы их было трудно различить. Но с каждой секундой они приближались, и Какузу увидел молодых шиноби в разномастных серо-бежевых одеяниях с фиолетовыми поясами-канатами, завязанными в банты. Ну… а когда они подошли на расстояние в десять шагов, то Какузу, наконец, разглядел протекторы с нотами, что говорили сами за себя.
«Змеиные выкормыши», — мысленно констатировал он, окидывая пренебрежительным взором шиноби Звука.
— А вот и они, — осклабился Кабуто.
— Бля… к нам в помощь дали каких-то соплежуев? Чё за херня, очкарик? — склонил голову набок Хидан.
— Думаю, вы поладите, — расплылся в хитрой улыбке Кабуто. — Это Четвёрка Звука — телохранители Орочимару-самы. Они довольно сильны. Так что будут отличным подспорьем в вашей миссии в Стране Огня… Ну, а мне пора уходить. Предстоит сделать немало за относительно короткий срок… — и Якуши исчез в шуншине из листьев, оставив молодых ниндзя Звука против двух S-ранговых нукенинов.
Какузу в раздражении цыкнул зубом. На них наглым образом спихнули детский сад, что не добавляло хорошего настроения. Этим личинкам шиноби на вид было лет по пятнадцать.
— Надеюсь, вы не будете путаться под ногами, — сухо прохрипел он.
— А-ха-хах… ебать, Какузу, ты видишь их? Чё это за цирк уродцев? — рассмеялся Хидан. — Один — жирдяй с рожей, как будто он вот-вот родит… второй — с шестью руками… погоди, с шестью руками? — переспросил Хидан прищурившись. — Пацан, нахуя тебе столько? Чтобы надрачивать сокомандникам?..
— Слышь, ебальник закрой, пидор! — прервал излияния культиста женский голос.
Какузу и Хидан замерли. Ибо голос принадлежал симпатичной красноволосой девушке с чёрным шлемом, перевязанным бинтами, —
— Э… чё? — раскрыл рот Хидан. Стоит заметить, что застыли не только Хидан с Какузу, но и звуковики. Да чего уж там, даже дождь в один момент стал меньше лить и теперь лишь едва накрапывал.
— Хуй через плечо, бля… — продолжила напор барышня.
Дальше шёл поток таких грязных и отборных ругательств, что и самому Хидану впору было брать блокнот и записывать некоторые обороты. В целом, девчушка описывала жесткие сексуальные отношения жреца с его косой, с Какузу, записала их в лица нетрадиционной ориентации из-за крашеных ногтей, а также подробно рассказала о её личном отношении к Акацуки и присутствующим здесь наёмникам.
— Таюя… — жалобно проблеял жирдяй, когда куноичи взяла паузу, чтобы перевести дух. — Ты же девушка. Зачем так выражаешься, тем более с нашими союзниками?..
— Тебя ебёт, как я выражаюсь, жиробасина тупая? — сложила руки на груди Таюя.
Хидан сделал пару шагов назад к Какузу. Лицо его выражало шок и неверие… затем отчего-то выступила глупая улыбка.
Он склонился к уху охотника за головами, дрожащим голосом прошептав:
— Какузу-чан… ты веришь в любовь с первого взгляда?
— Чего?
Какузу подумал, что не расслышал.
— Это… кажется, я влюбился…
Дождь совсем прекратился, а лучики солнца начали проглядывать из-за облаков. Где-то за лесом сформировалась радуга.
— Ты чего, совсем сбрендил? — рыкнул Какузу.
Хидан прочистил горло, расправил плечи и пригладил и без того идеально лежащие пепельные волосы:
— Как я выгляжу?
— Как дебил! — прошипел Какузу. — У нас задание вообще-то…
Хидан проигнорировал старого наёмника, подойдя почти вплотную к красноволосой девушке:
— Эй, крошка… не хочешь, эм… вступить в секту великого Джашина-самы? Ах, да… мы… это… как бы… можем сначала обговорить условия твоего вступления за чашечкой зелёного чая… или чего покрепче. Так что скажешь? — такой милой улыбки Хидан, пожалуй, не показывал никому за всю свою жизнь.
— Пошёл нахуй! Мне четырнадцать! — было ему ответом.
— Кха! — Хидану будто дали чем-то тяжёлым по горбу.
Впрочем, он быстро взял себя в руки: