Лытдыбр. Дневники, диалоги, проза
Шрифт:
– И что ты собираешься делать?
– Объяснить ему, что онлайновые СМИ не конкуренты, а партнёры.
– А он поверит?
– Ну, попробуем.
– Тогда покажи ему настоящих конкурентов. В идеальную дружбу он не поверит никогда.
– Я объясню ему, что наши главные конкуренты – офлайновые СМИ. У них – настоящие бюджеты и настоящая аудитория. С ними мы и будем конкурировать. А между собой – дружить.
– А что нам даст дружба?
– Дружба даст обмен аудиторией. Мы будем меняться ссылками на лучшие новостные заголовки друг у друга, и аудитория у каждого из нас будет расти быстрее, чем в случае естественного
– А что получит аудитория?
– Лёгкий доступ к интересному контенту. Она будет проводить в интернете гораздо больше времени. Посидел человек на “Ленте. ру”, почитал новости, увидел ссылку на аналитическую статью на “Газете”, пошёл туда. Увидел там какую-нибудь смешную ссылку на anecdot.ru, пошёл на анекдоты. Человек за свою интернет-сессию посетит больше сайтов. А сайты получат больше пользователей, которых попробуют продать рекламодателям.
Первые инвесторы Рунета (по крайней мере те, с которыми начинал работать Носик, в том числе и Гусинский) были не идиотами. Они приняли концепцию дружбы и обмена трафиком между онлайновыми СМИ и создали рекламную сеть под смешным названием “Союз журналистов”. Идея оказалась революционной. Ни в одной стране мира она не появилась и не прижилась – только в России, точнее, в русскоязычном сегменте интернета. Русскоязычные читатели поверили в онлайновые СМИ, стали доверять им и регулярно пользоваться ими.
Результаты воплощения этой идеи видны сегодня всем нам невооружённым глазом: новостной сегмент российского интернета превосходит по качеству и разнообразию политических взглядов любой новостной сегмент других языков, возможно, даже американский. Идея дружбы и кооперации тех, кто мог бы считать друг друга конкурентами, и усилия по воплощению этой идеи (то есть дар убеждения владельцев онлайновых СМИ) принадлежат лично Антону Б. Носику. И если кто-то ценит возможность авторам высказывать, а читателям – читать разнообразные, в том числе и полярные, точки зрения на русском языке, то за эту свободу слова следует сказать спасибо Антону.
В 2002 году Антон сказал мне: “Увидишь, блогер станет профессией”. Это казалось ересью. Я готов был допустить, что профессиональные журналисты могут вести блоги, но в этом случае их профессия всё-таки будет называться “журналист”, а блог будет просто ещё одним СМИ. Но чтобы люди – в массе своей без журналистского образования – становились профессионалами, живущими на доход с ведения блога (тогда ещё с аудиторией не более 10–15 тысяч), мне казалось невозможным даже арифметически. “Профессия блогер” – это резало слух. Указывать её в важных анкетах (на получение визы, например) в 2002 году казалось невозможным.
Сегодня топ-блогеры своими постами могут зарабатывать по 5–7 млн рублей в месяц. Антон знал, что так будет, ещё 15 лет назад – и делал всё, чтобы это произошло: не только вёл собственные блоги в ЖЖ, фб, инстаграме и т. д., но и настойчиво обосновывал блогинг как основное занятие самыми разными аргументами, в ряду которых может быть поставлен и состоявшийся над ним суд.
Жанр блога Антона сочетал в себе традиционность и уникальность. С одной
Примерно в 2007 году я услышал от него имя Павла Дурова.
– Кто это? – лениво спросил я. Круг знакомых Антона превосходил мои представления о допустимых размерах адресной книжки на порядок.
– Это гений, – тепло и нравоучительно объяснил Носик. – Он сделал аналог фейсбука, только написали они его с братом лучше Цукерберга со всеми его вице-президентами. На него уже пол-Питера подсело. Нет, правда, офигенный чувак, – продолжил Антон, посмотрев на мой сморщенный нос. – Умный, спокойный, образованный. И видит на пять лет вперёд, если не на десять.
Антон влюбился в Телеграм с самого момента его появления и евангелизировал его до последнего своего дня. Он считал, что новостные потоки и даже потребительские потоки (покупки) со временем сместятся в телеграм-каналы. Одним из первых в мире – если не самый первый – он запустил свой телеграм-канал: “Бюро Находок”.
– Понимаешь, – объяснял он мне, – телеграм-канал – это новая форма СМИ. Анонимная, но с брендом. Ты доверяешь не конкретному человеку или редакции, а бренду как таковому.
– Понимаю, – отвечал я. – Но анонимность вызывает страшное искушение начать торговать своим брендом направо и налево. А если бренд засрётся – какая проблема, всегда можно новый создать. А капитализация бренда из-за анонимности всегда будет относительно невысокой.
– Допустим, – соглашался Антон. – Но ведь и расходы на создание такого СМИ тоже невысоки. Их можно плодить, как кроликов.
– А зачем нам столько кроликов?
– Чтобы оставаться свободными от государственной пропаганды.
– А кто помешает государству плодить своих кроликов?
– Никто. Оно уже начинает этим заниматься. Но умные люди скоро научатся отличать независимые каналы от государственных по запаху.
– Разве пропаганда рассчитана на умных людей?..
Через девять месяцев после смерти Антона началась война Роскомнадзора и Телеграма. Через двадцать один месяц Государственная Дума приняла закон о суверенном интернете.
Кто придумал Рунет
Если вам скажут, что его выдумал я, – не верьте. Когда этот неологизм появился 19 лет назад, он казался мне отвратительным возвратом к унылой традиции советских аббревиатур, вроде ГубЧеКа, и я приложил немало сил к отговариванию публики от его использования. [62]
Но, увы, money talks. Впрочем, по порядку.
Термин “блог” был введён в англоязычный обиход в апреле-мае 1999-го. Но блоги и блогеры существовали задолго до этого времени.
62
В 1996 году.