Люби меня, девочка

Пырченкова Анастасия

— А Теона может катиться куда подальше вместе со всеми вашими с ее матерью матримониальными планами, — резко перебил ее Дамир. — И даже не надейтесь все повторить подобное. Отец и Давид уже тоже в курсе о вашей выходке. И я искренне надеюсь, что к моему возвращению домой, вас троих уже там не будет. Иначе я за себя не ручаюсь. А ты меня знаешь, мама…

И сказано это было таким тоном, что даже мне враз не по себе стало. Собеседница вот тоже прониклась. И явно оскорбилась, банально сбросив звонок.

А ведь, если так подумать, со стороны наши

с Дамиром отношения действительно выглядели не в самом приглядном свете. И я это знала и учитывала, когда соглашалась на отношения с состоятельным мужчиной. Уверена, меня не раз еще обвинят в подобном. Хоть все равно неприятно. Вдвойне неприятно, что так считают родственники моего любимого человека. Даже не удосужившись сперва со мной пообщаться, приглядеться и прочее.

— Ничего, со временем смирится. Не думай о ней, — притянул меня к себе Дамир, как и всегда, легко считав мое настроение по взгляду. — Мне плевать, кто и что думает. И ты не думай. Я тебя люблю и хочу быть лишь с тобой, ванильная. А сплетники и завистники всегда будут болтать. Даже если ты все будешь делать как надо, все равно найдут, к чему придраться, и в чем обвинить.

С этим не поспоришь.

Да и… приняла ведь уже решение.

— И я люблю тебя, — уткнулась лбом ему в плечо. — Но давай, с твоей мамой я буду встречаться только по очень большим праздникам? — попросила негромко, теребя пальцами его рубашку.

Дамир негромко рассмеялся.

— Не волнуйся, любимая, я не дам ей тебя в обиду. Никому не дам. Даже себе.

Вот тут я не удержалась от сарказма.

— Ты поэтому расписывал мне преимущества своей жизни с другой женщиной?

Да, несмотря на внешнее смирение, меня до сих пор бесило то, как он отзывался о той девице, чуть ли не красках разрисовав все прелести их совместной жизни для меня.

— Я не расписывал преимущества, — нахмурился Дамир. — Лишь перечислил то, какой по видению моей матери должна быть жена. Где в моих словах ты углядела иной смысл?

Где?

— Да везде! Что ни слово, то ее вознесение!

В мужских глазах так и светилось: «Ты это серьезно?». И наверняка с матом. Но вслух он произнес иное:

— А ещё я сказал, что такая «вознесенная» жена мне не нужна. Что я хочу тебя, свою женщину. Где ты здесь углядела обратное?

Где-где…

Сказала бы я, да не успела.

— Да у меня даже в мыслях не было! — добавил Дамир следом откровенно возмущенное.

— Зато во всем остальном — полно.

— Только если в твоем воображении, — ехидно вставил он.

— В моем воображении я все еще пинаю мешок с тобой по лестнице вниз! — снова начала заводиться.

Ну а чего он продолжает меня бесить?

Дамир… вздохнул. И кажется, опять выругался. На своем языке для разнообразия. Надо его, кстати, выучить будет. А затем:

— Я больше никогда не буду говорить в подобном ключе о других женщинах. Извини, если мои слова тебя задели. Я вовсе этого не хотел, — произнес мужчина хмуро.

Вот когда я лишилась дара речи. Совсем

такого не ожидала. До этого его извинения больше походили на вынужденную меру, а сейчас до него, наконец, будто по-настоящему дошло, что он натворил. Хорошо бы. И раз так, то:

— Извинения приняты.

Хотя в голосе ноток сомнений скрыть полностью не удалось. И Дамир их, конечно же, расслышал, подозрительно прищурился, хоть и смолчал. Вместо этого вернулся к своему раннему вопросу:

— Теперь мы можем пожениться?

Кто о чем…

— Если пообещаешь больше так со мной не поступать, — сдалась.

— Такого больше не повторится, — тут же подтвердил Дамир.

— Надеюсь. Второго шанса у тебя не будет, — пробурчала, уткнувшись лбом ему в плечо.

Опять ведь все по его вышло.

Нет, можно было конечно из гордости еще поупираться, и, возможно, другая на моем месте так бы и сделала, но не я. Я не стала. И не потому, что была уверена, Дамир продолжит атаковать и не позволит просто так уйти от него. А просто… у всего есть границы. И мои, видимо, заканчивались где-то здесь. В моменте, когда сильные руки крепко обняли за плечи, а макушки коснулись мягкие губы. Наравне с этим послышалось короткое, но емкое:

— Спасибо.

Тихонечко вздохнула и прикрыла глаза в удовольствии.

Что сказать?..

У всех свои недостатки.

Мой вот носит имя Дамир.

Почти растворилась в ощущении нахлынувшего спокойствия, когда из глубины кабинета послышалось чье-то покашливание.

Дамир вместе со мной слегка повернулся, чтобы можно было видеть работников ЗАГСа, о которых я за всеми признаниями опять благополучно позабыла. Зато теперь невольно задумалась о том, чтобы выбрать другой район для проведения церемонии. А то… стыдно, вот да. Но только мне одной. Дамир похожим точно не страдал.

— Уважаемые, а распишите нас, — заявил нагло, почти требованием.

И я чуть не сделала жест «рука-лицо». Все-таки гендиректор — это диагноз. Хотя вот работниц госструктуры это вообще никак не проняло.

— Заполняйте заявление, оплачивайте госпошлину, и мы обязательно вас распишем, — произнесла невозмутимо старшая из присутствующих, помолчала и добавила: — Через месяц.

Ну, епт!

Вот и Дамир не оценил.

— А если подумать? — склонил голову набок.

— Молодой человек, здесь не о чем думать. Вы оба и без того достаточно потратили наше время. Кто бардак убирать будет? Вы?..

— Ой, да… — начал Дамир.

Я тут же прижала ладонь к его губам.

— Простите меня, пожалуйста. Я сейчас же все уберу, пока мой жених оформляет заявление, — ответила за него с заискивающей улыбкой. — Правда, дорогой? — добавила с нажимом для мужчины.

Дорогой промолчал, но одарил довольно многозначительным взглядом. Только ведь я и правда виновата. Убрать за собой устроенный бардак — минимум, что я могу сделать в качестве компенсации за доставленные им неудобства.

— Вот и отлично, — согласилась работница ЗАГСа.