Люби меня нежно
Шрифт:
– Да пошел он к черту!
– ответила Наоми.
– Он тоже участвует в реализации плана ЗоБ, - намекнул Элмер.
Да пошли они к черту со своим зловещим планом!
В горах уже опускались сумерки, когда странная четверка, осторожно ступая, двинулась по мосту. И вдруг из верхних башен поднялись сотни летучих мышей. Казалось, черная листва, гонимая ветром, застлала небо. Собаки тут же начали жалобно выть.
Ни вид, ни звук особо не воодушевили Синтию.
Что это за замок? И что это за принц, если он может позволить себе только такой замок?
Что-то неладно в
И где, скажите на милость, королевская свита?
Глава четвертая
«Добро пожаловать в мой мир…» - распевал Элмер, подражая голосу Элвиса, но тут же исправился: - «Добро пожаловать в наш мир».
– Он широко раскинул руки, словно желая, чтобы Синтия прониклась идеей ее нового «дома» на ближайшие три недели.
Наоми и Рут отлучились, пытаясь рассчитать, как разместить четырех человек в ста трех комнатах. Синтию держали в одной из сорока восьми спален замка, многие из которых носили имена своих знаменитых постояльцев. Дом был построен королем железных дорог, великим финансистом прошлого Генри Фаулером.
– Вот это покои Рокфеллера, а это спальня Гоулд, здесь останавливались Морганы, есть и спальные покои Вандербильтов… - Элмер рассказывал об этом с важным видом, словно проводил экскурсию.
– Эти покои носят название люкс Фрик.
Синтия лишь неодобрительно фыркнула. Элмер, заметив сарказм, покачал головой и сказал:
– Тебе досталась лучшая спальня в замке.
Синтия огляделась. Покои поражали размерами, но у нее возникло какое-то странное ощущение. Только одна стена этой комнаты, представлявшей собой спальню и одновременно гостиную, была приведена в порядок - как и лишь одна стена замка была восстановлена мастерами-реставраторами. Обои напоминали шелк, а на полу красовался абиссинский ковер с нежным цветочным узором. Позолоченные зеркала и пейзажи маслом создавали неповторимое впечатление, но лишь в одной половине комнаты. Остальное пространство занимал законченный камин, а стены были оклеены выцветшими обоями. Деревянные полы довершали картину запустения. Комната была заставлена старинной мебелью, знававшей лучшие времена.
Такое же впечатление произвел на Синтию и замок в целом. Вход был декорирован итальянскими мраморными напольными плитами, дорическими колоннами, великолепной лепниной по потолку. Внимание привлекала бронзовая люстра, украшенная хрустальными подвесками, и лестница красного дерева. Гостиные и холл, напротив, поражали царившим там беспорядком. Замок напоминал киношные декорации.
Синтия не смогла хорошенько рассмотреть его - после того как древний скрипучий лифт поднял их на шестой этаж, а Наоми выстрелила в голубя, который посмел забиться в дыру под потолком, она чувствовала себя на пределе.
Больше всего ее донимало пение Элмера. Он все еще чирикал «Добро пожаловать в мой мир», потешно дергая коленом.
– Элмер, тебе скажут «добро пожаловать», не сомневайся, когда посадят в тюрьму. И произойдет это сразу после того, как я выберусь отсюда, - объявила Синтия.
Она присела на край высокой кровати, скрытой
– Давай считать: нападение, похищение, угроза оружием, оскорбления, шантаж. О, гарантирую: ты проведешь там много времени. Твои голубые замшевые ботинки узнают худшие времена, приятель.
– Я уже исполнял тюремный рок, дорогуша, - признался Элмер, поправляя прическу и ничуть не волнуясь из-за того, что сказала Синтия.
Гораздо больше его занимал локон, который должен был падать на лоб под определенным углом. Он все поправлял его, бормоча что-то о покупке геля.
– Что же, иногда мужчина должен совершать мужские поступки.
– Принеси мне какую-нибудь одежду, - попросила Синтия, меняя тактику.
На ней были лишь майка и трусики, а щиколотку обвивала синяя замшевая лента, которую ей подарил Элмер. Остальную одежду у Синтии забрали, чтобы предотвратить бегство.
Она бы и не убежала. Наоми понимала, что не может держать Синтию на прицеле двадцать четыре часа в сутки. Но когда она вытащила электродрель, Синтия в ужасе отпрянула.
– Бог ты мой!
– закричала она.
– Ты просто Фредди Крюгер в женском обличье. Ты хочешь меня убить!
Наоми с искренним удивлением склонила голову набок, а потом разразилась смехом:
– У тебя, наверное, и на мозгах мозоль.
Наоми приступила к работе: прикрепила к стене цепь, на которой обычно удерживают сторожевых собак, и поверх замшевой ленты закрепила ее одним концом на лодыжке у Синтии.
– Нет, об этом не может быть и речи, - настойчиво сказал Элмер, возвращая Синтию в настоящее.
– Наоми права. Ничего личного, дорогуша. Такую упрямую женщину, как ты, надо держать под контролем, иначе она оставит после себя выжженную пустыню.
– Но я же прикована к стене. Я на костылях. К тому времени, когда я доберусь до первого этажа, вы уже будете ждать меня там. А ваши собаки разорвут меня на мелкие кусочки или залижут до смерти, если мне каким-то чудом удастся выйти из дому. Кстати, они хоть на минуту замолкают?
– Луна не становится хуже от того, что на нее воют собаки, - глубокомысленно произнес Элмер, и его замечание прозвучало как одна из пословиц дорогой бабушки Синтии.
Она посмотрела на него, желая испепелить взглядом за то, что он посмел прервать ее, и продолжила:
– Более того, я не умею водить лимузин. Да и ключи, насколько мне известно, хранятся у тебя, поэтому этот путь мне заказан. А отправиться отсюда пешком, чтобы застрять посреди глухого леса, кажется мне не самым разумным.
Она шумно выдохнула.
– Так что отправляйся и принеси мне, черт побери, мою одежду.
Элмер покачал головой, все еще изучая свое отражение в зеркале.
– Как ты думаешь, может, мне стоит отпустить баки побольше?
Синтия не постеснялась в выражениях, отвечая ему, что конкретно она бы ему посоветовала.
Элмер часто заморгал, услышав ее тираду.
– Ты меня еще будешь благодарить. Когда ты сбросишь оковы, когда освободишься от вечных подозрений, ум подскажет тебе нужные слова, и ты поймешь, какой подарок я тебе приготовил.