Люби меня. Быстро!

Андреева Ира

Сейчас я понимаю, что делала все это, потому что жутко боялась стать как все. А когда параллельная реальность всерьез начала засасывать, и я оказалась перед выбором: либо – полная свобода и беззащитность, либо – хорошие перспективы: институт, работа, замужество, – я снова испугалась. Ведь, чтобы не жить обычной земной жизнью, нужно огромное мужество. Помню, как модные парни из респектабельного района приехали на великах в то место, где собиралась тусовка лохматых неформалов, и спросили: «Ирка, ты с нами? Тогда прыгай». Неформалы с интересом смотрели, как забегали мои глаза и как я, все еще оглядываясь, села на чей-то велик и уехала…

Модные

парни оказались тоже очень хорошими и не менее веселыми, но я уже никогда не чувствовала того свежего воздуха полного отрыва и безнаказанности.

[26 марта]

Наш кумир – Дроботенко

– Я, конечно, патриот и родину свою люблю, – деловито рассуждает Юрас, – но некоторые вещи меня реально бесят. Например, кино. Все говорят, Голливуд – говно. А от «Оскара», положа руку на сердце, никто бы не отказался! Только фильмы, которые мы снимаем, «не для всех». Типа, кому не нравится, тот дурак. А в них русская душа отображена.

– Ага, в исполнении Димы Дюжева и Гоши Куценко, – хихикаю я.

– И не надо надеяться, что такие фильмы будут брать призы на фестивалях. Их никто не понимает! Не потому, что там сплошь идиоты, а потому что снимаем мы не для людей, а для себя. Самовыражаемся. А, между прочим, то, что по-настоящему талантливо, интернационально. Неважно, где это снято и о чем. Такеши Китано вон во всем мире понимают. А он – «сраный япошка».

– Мне кажется, это потому, что наши режисеры обязательно хотят снять шедевр с первого раза. И на съемки тратят две-три недели. А если у них херово получилось, говорят: «Я так вижу». Постоянно это, гады, говорят!

– И ведь деньги вроде есть, и актеры хорошие. А все равно, твою мать, не срастается. Как в футболе или шоу-бизнесе.

– Юрас, а как ты думаешь, почему жена Сергея Безрукова не возьмет псевдоним Венера? Было бы прикольно: Венера Безрукова. Я тут недавно на тусовке одной была. Выпила пять «Мохито» и стала шалить.

– Представляю…

– Сначала все порывалась подойти к Укупнику и томно сказать: «Глядя на вас, Аркадий, нельзя не удивляться». Хорошо, что в этот момент принесли новую партию коктейлей. А когда на сцену вышли парни из «Комеди клаб», я стала тоненьким голосом кричать: «Отстой! Наш кумир – Дроботенко!» Потом разыскала в толпе дизайнерское трио «Фреш-арт». Ну, они еще какую-то программу на телике про моду ведут.

– Эти силиконовые братья? Я называю их «трое из ларца одинаковы с лица». Уж не знаю, что они там шьют из одежды, но лица у них скроены так себе.

– А я с ними фоткалась. Они все – такие звезды, им приятно. Хотела даже автограф взять для смеха, но бумажку не нашла. «Ничего, что я с вами рядом встану, – говорю, – а то у меня брови не выщипаны?» А они так серьезно: «Ничего. Нормально. Спасибо». Каждый по слову сказал. Видимо, гонорары делят поровну.

– Злая ты, Андреева.

– Да почему? Просто мне нравятся люди-инопланетяне. Жанна Агузарова, от которой вечно пахнет сандалом, или совершенно нереальный Иван Шаповалов, который «Тату» раскрутил. Рената Литвинова с ее белым лицом-мольбертом. Рисуй на нем что хочешь! Им всем, конечно, далеко до безумной Йоко Оно, которая по молодости устраивала распродажу воды из-под крана и резала на куски свое платье, чтобы подарить каждому зрителю кусочек себя.

– Слушай, а почему газетчики не пишут про голубую тусовку шоу-бизнеса? Мне, например, интересно,

кто с кем спит на этой неделе и где они кокаин покупают.

– А потому что, стоит тебе написать про кого-то значимого, сразу же перекроют все каналы для твоего издания. Перестанут пускать на презентации, будут отказывать в интервью. Кому нужны такие проблемы? Время сидения на деревьях с фотоаппаратом уже прошло. В нашей стране труд папарацци не оплачивается. Да и защитить их некому. Приедут мускулистые парни на бронетранспортере – все незаметно укажут пальцем и сделают вид, что работают.

– Но мне-то ты можешь сказать, кто из звезд голубой, а кто – нет?

– Легче перечислить нормальных мужиков, – я делаю загадочное лицо. – Потому что их всего два!

Юрас выпучивает глаза:

– Молчи! Не разрушай моих идеалов!

[27 марта]

Женский рай

Сегодня приснилось, будто я попала в женский рай. Странное такое местечко. Вроде все красиво: деревья там в цвету, клумбы, магазинов с косметикой – завались. Тока мужиков нету. И вот стоят в длинной очереди бабы. Старые, молодые – все подряд, короче. И базарят о своих женских проблемах. У кого-то нос после операции не прирос как следует, кто-то контрацептивы забыл с собой захватить. А кто-то уже просек фишку, что мы все на том свете, и прохаживается вдоль очереди – косметику свою французскую бесплатно раздает. Берите, говорит, мне уже не надо.

И все мы потихоньку понимаем, что все наши земные проблемы – муть сплошная. Что вот подойдет сейчас дядька, который нас о делах земных спросит, а нам и сказать нечего. Жуть! В «Космо» про такое не писали.

Тут подходит наш поезд. Трогаемся, громкий голос объявляет: выходим группами, каждый на своей станции. Первая остановка, говорит, для лесбиянок. Приготовьтесь, кто за собой это дело знает. Я, понятно, не парюсь. Смотрю – несколько девушек лыжи навострили. Останавливаемся. Выходят эти бабы и прямиком попадают в грязную лужу, где копошатся такие же лесби, а рядом стоят надсмотрщики и заставляют их беспрестанно совокупляться. А кто не подчиняется – бьют плетками.

Едем, значит, дальше. Высаживают садисток и мазохисток. Их надсмотрщики заставляют друг друга пи%дить… Я в шоке. Когда же, думаю, для алкоголиков и прелюбодеев станция будет. Но – нет. Меня высаживают последней. Туда, где учиться надо. Новые знания получать. Для блондинок станция. Чему учиться, я так и не поняла, проснулась. Вот жуть-то!

[28 марта]

Приятно быть стервой

– Давай уже, Андреева, закончим эту зубодробильную любовь и станем просто дружить, – говорит Макс у кассы кинотеатра. – Вдруг получится.

Сегодня мы встречаемся на нейтральной территории, а то уже как-то грустно стало.

Я для приличия делаю жалобную мину, как у кота в «Шреке», и спрашиваю:

– «Ты уверен, что это конец?»

– Уверен, – говорит. – Ты же сама ушла.

А у самого лицо, будто крови напился. Довольное-предовольное. Ну, думаю, ладно, негодяй. Вспомнишь еще все два твоих сладких оргазма! Мы в полглаза смотрим дурацкую мелодраму, пьем пиво, а наутро я твердой рукой открываю свою записную книжку. Звоню первому попавшемуся. Назначаю свидание на завтра. Ну, знаете, когда сахар кончается, мы выковыриваем из шкафа заменитель или завалящую карамельку. Чтоб не чувствовать горечи чая.