Люби меня. Быстро!

Андреева Ира

* * *

– О чем ты сейчас думаешь? – Макс обожает задавать оригинальные вопросы, когда мы стоим в пробках.

– О новом альбоме «Джемираквай» и оральном сексе.

– Так ведь у них нет нового альбома.

– А секс у меня, что ли, есть? Мечтаю, ептыть! А еще мне интересно, мнется ли одежда в космосе? Ты как думаешь?

– Я думаю, мнется, но не сильно. Потому что космонавты в невесомости не сидят и не лежат, а… висят. Трение же там есть.

– Было бы здорово, если б в космосе можно было оплодотворять яйцеклетки. Люди на Земле сдавали бы сперму, упаковывали в пробирки и отправили на орбиту.

А там специально обученные люди все это соединяли бы и помещали в инкубатор. Потом зародышей привозили бы на Землю, помещали в тела матерей, и на тебе – космические детки! Это ж целый бизнес можно организовать.

– А не проще все это естественным путем провернуть?

– Поражаюсь твоей несовременности! Мы живем в эпоху клонированных овец и трансгенов. Люди покупают участки на Луне. Кому интересно рожать детей обычным способом?

Макс предусмотрительно замолкает. Однажды во время ссоры я выпрыгнула из машины на светофоре и пошла домой пешком без копейки денег и сумки. Так что меня лучше не злить по таким важным поводам, как космическое зачатие.

– Слушай, хочешь, я подарю тебе мандалу? – радостно взвизгиваю я. – Очень нужная в хозяйстве вещь.

– Может, лучше не надо? А что это?

– Сакральный буддический символ для медитации. Яркая картинка. Смотришь на нее, и жизнь становится лучше.

– Там изображена мертвая Регина Дубовицкая?

– Невероятная серость! И зачем только я на тебя время трачу, когда Абрамович снова свободен?

* * *

Одна из немногих вещей, над которыми я периодически задумываюсь, – это смысл жизни. Вот только не надо щас смеяться! Для меня это важно.

В поисках этого самого смысла я всю юность читала Ницше и Юнга, курила марихуану и занималась тантрическим сексом. Я посещала общество буддистов, чтобы открыть третий глаз, сворачивалась в узлы на курсах йоги, соблюдала посты и дважды была в церкви. Я общалась с ясновидящими и колдунами, выходила на связь с инопланетянами, наблюдала за тем, как принимают роды, но вопросов становилось все больше.

Самыми прикольными оказались каббалисты. Ушлые ребята, которые продают красные шерстяные нитки по 50 долларов. На первой же нашей встрече в «центре исправления душ» мне предложили обратиться в еврейку, поскольку учение это иудейское. Я обещала подумать. И посоветоваться с мамой, вдруг она будет не против. А потом задала самому главному каббалисту пару вопросов. Как устроен мир, и в чем смысл жизни? Обычные такие вопросы, которые волнуют каждого. Не понимаю, почему на них до сих пор не придумали однозначных ответов. Люди же сходят с ума! Каббалист на секунду ушел в себя, вспомнил о великой певице Мадонне и… предложил купить книгу, где обо всем написано. Я вспомнила про Яндекс, мошенницу Соньку Золотую Ручку и пошла домой. На одну еврейку в этом мире НЕ стало больше.

По дороге я спела народную каббалистическую песню «Есть только миг между прошлым и будущим. Именно он называется жизнь». А потом вдруг поняла, что, чем больше мы стараемся узнать, тем меньше понимаем. Теории, гипотезы и формулы кружатся в голове пчелиным роем. Но счастливы лишь дураки. Так что, либо ты умный, либо счастливый.

* * *

Каждый из нас всю жизнь ждет САМОЙ ВАЖНОЙ ВСТРЕЧИ. Встречи с человеком, который возьмет за руку и укажет верный путь. Покажет, что мир не такой, каким мы привыкли его видеть. Кто-то уверен,

что этот человек – Рената Литвинова, а кто-то искренне поклоняется Григорию Грабовому.

Мы тратим время на поиски истины, но на самом деле она – внутри нас. Та самая Шамбала – таинственная страна, где открывается неизведанное. И смысл жизни у нас один. Он в том, чтобы стать самым лучшим человеком. Открыть в себе лучшие качества и таланты. Очиститься от зла, избавиться от дурных привычек. Стать идеалом во что бы то ни стало. Я решила, что это будет целью моей жизни.

А на следующий день переспала с первым встречным.

[16 мая]

Твою мать!

Вот как бывает! Пошла попить чаю с другом, нечаянно залезла ему в штаны, и вот результат – ни друга, ни любовника. Потому что любовник он говенный, а я напилась. И все наши разговоры о душе – тоже полная херь. Утром дико хочется пить, тело ломит и вздрагивает от телефонных звонков. Звоночков… И на работу надо.

А люди на улице, я знаю, будут заглядывать в глаза и все про меня знать. Как я, прикрываясь благородными мотивами скрасить одинокий вечер, совершенно бессмысленно изнасиловала прекрасного человека, которому будет стыдно смотреть мне в глаза. И тошнит теперь… Зачем я так много курила? Язык будто пеплом посыпан. Или это не от курения?..

А мне просто захотелось. Мне было интересно. И еще это… ломило зубы от желания. А это – знак, что надо дать. А, черт! Все равно. У меня не было выхода: ушла бы домой, пожалела б, не ушла – жалею все равно. Он мне не нужен, я не нужна ему. Но так вышло. И я сделаю вид, что половину не помню. А фонарь был такой яркий, твою мать! И видеокамеры… Да, это было на улице. А что? Надо было ехать в гостиницу? Чтобы чувствовать себя шлюхой? Дура! Дура! Зачем я в зеркало-то гляжу? Ну вот, читаем по лицу: великовозрастная идиотка с шишкой на лбу и прозрачными пьяными глазами. И жопа, как у Монсеррат Кабалье. С такой можно только ночью мужиков кадрить.

А он, кстати, что-то мне такое приятное говорил… Что я уникальная, невероятная, что я – огонь! Очередной пьяный гон. Так, холодный душ, много оливкового мыла и таблетка для бодрости. И минус хороший человек. Твою мать! Жалко-то как!

[18 мая]

Аморально

Знаете, а я люблю свои недостатки. Они придают легкую безуминку, перчинку. Вот, например, матюги. Вам кажется, что я ругаюсь как сапожница, а для меня – это особый вид искусства. Сложить их в такую фразу, чтобы вышло смешно и не пошло. Я ведь с детства в газетах ошивалась, а там совсем не по-французски изъясняются.

Моя первая редакторша Ирина Анатольевна сидела в громадном кабинете в клубах дыма дешевых сигарет с ароматом вишни. Она говорила: «Ничего невозможного нет! Поставь этого м%дака к стенке и задери ему юбку!»

Я пила портвейн «777» с членами редколлегии и училась грамотно писать. По утрам на моем столе частенько лежало пьяное тело Олега из соседнего кабинета, который за неимением собственной квартиры жил прямо в редакции. Где и как он умудрялся купаться, для меня загадка.

«Избегай витиеватых фраз, это раздражает читателя, – говорила редакторша. – Простота языка – результат ясности мысли!» С тех пор я изъясняюсь просто. Вместо: «Ну почему у меня никак не получается вдеть эту нитку в иголку» я говорю сакраментальное: «Бл%дь!»