Люби меня.
Шрифт:
А малышка тем временем, величественно прошествовав к моему столу, небрежно бросила конверт на отполированную поверхность. Красивая, грациозная, неприступная. Моя!
Леночка вышла, а я провожал ее взглядом. То, что она не станет ждать меня в ресторане, сомневаться не приходилось. Тимофеев тихо засмеялся. Я хмуро посмотрел на него.
– Проводить?
– предложил он. Хмуро кивнул. А сам вышел из кабинета, следом за другом. Остановился на крыльце.
– Значит, ты вот так меня оценила, - сказал я, отбросив конверт на стол, - А деньги где взяла?
Спустя пару дней я уже точно знал, откуда у моей малышки деньги. И вчера вечером назначил встречу и вернул долг двоюродному брату Лены. Послушал угрозы в свой адрес, потому как родственнику не понравился внешний вид и эмоциональное состояние Лены при последней встрече. Еще, по его словам, она не отвечает на звонки и не появляется у родсвтенников. Постарался все это проигнорировать. У меня теперь была другая задача - реабилитироваться в ее глазах, потому, что она мне нужна. Моя маленькая светлая девочка.
Но план провалился, я подхватил грипп и провалялся в постели. Помощь пришла внезапно, и имя ей - Ильяс.
Вот только ко всему прочему, Лена теперь будет считать меня извергом, который бьет ребенка. До сих пор перед глазами стоит ее дикий испуганный взгляд. Нет, она испугалась не за себя. За Ильяса. На себя ей было плевать. Она не подумала, что я одной левой могу прибить ее. Она заступилась за сына, за мальчика, которого знала двадцать минут максимум. Вот как после этого ее не любить?
Я готовил обед, не очень веселые мысли крутились сейчас в моей голове. То и дело посматривал на Лену. Темные круги под глазами, поза немного напряженная. А что ты хотел, идиот?
– мысленно отругал себя. Опустил девочку на уровень проститутки, а она радоваться должна?
Ильяс спасал положение. Благодаря тому, что сын болтал без умолку, Лена начинала немного приходить в себя. Сын у меня все-таки смышленый парень.
Вновь посмотрел на Лену. Она сидела, ее прекрасное личико видел только в профиль. Девочка внимательно слушала Ильяса, совершенно серьезно, будто он вещал ей не о конструкторах, а о мировой экономике. Залюбовался ее личиком, смотреть на фотографию - это одно, а вот так, рядом, близко, когда можно протянуть руку и погладить, это совсем другое. Кажется, квартира засияла от одного ее присутствия, как и моя суровая одинокая жизнь.
Непроизвольно вздрогнул, услышав звонок сотового. Ленин телефон. Она, улыбнувшись Ильясу, и так и не оборачиваясь ко мне, вынула телефон из рюкзачка и ответила
– Привет, - услышал ее тихий голос, который обволакивал меня, заставляя замереть и ждать следующего слова. Просто потому, что хотел его слушать, ощущая при этом почти физическую ласку.
– Да. Как не надо? Прощаешь? Там ведь много было!
– тем временем продолжала говорить Лена. Отложив лопатку, которой только что помешивал соус, внимательно наблюдал за лицом малышки.
– Кто?
– уже резче спросила Лена в телефон. О личности звонившего гадать не пришлось. Светлов Тимофей Алексеевич собственной персоной. Вот только реакцию Лены на новость о погашении долга я прогнозировать не мог.
Стремительно обернувшись ко мне, секунду сверлила хмурым взглядом.
– Хорошо, Тим, - услышал ее спокойный, не вязавшийся с выражением глаз, голос, - Я непременно другу привет передам. До связи.
Лена отложила телефон. Заправила пряди волос за уши. Кажется, вот именно сейчас ураган по имени Елена сметет на своем пути мои защитные барьеры. Внутренне ликовал, я бы половину завода заложил, только бы услышать ее голос, фразы, пусть гневные, но обращенные ко мне.
– Ильяс, - спокойно проговорила Лена, продолжая буравить меня взглядом. А я взял и улыбнулся. Голова нещадно раскалывалась, но мне было не до нее. Я просто улыбался, глядя на девочку. Думаю, сейчас она попросит ребенка выйти, и накостыляет мне по десятибалльной шкале, на девяточку, а может и больше.
– Ильяс, - продолжала Лена, - Ты мне не покажешь свою коллекцию машинок? Ты ведь хвастался, что у тебя их много. Давай, иди в комнату, а я сейчас.
Сын, послушно кивнув, встал со стула и собрался бежать к себе. Спустя секунду вернулся обратно, подошел к Лене, прижался к ее уху и что-то зашептал, тихо, чтобы я не разобрал.
– Ну, что ты, малыш, - ласково проговорила Лена. Обращаясь к Ильясу, - Я сильно не буду, папа у тебя ведь того...
– Лена сделала паузу, посмотрела на меня, и добавила, - больной.
Хмыкнул. Кашлянул. Сомневаться не приходилось, Лена имела ввиду отнюдь не мою простуду.
Сын убежал, а Лена, встав из-за стола, грозно посмотрела на меня.
– Как мне это понимать, Заур Рахметович?
– проговорила малышка. Учительский голос, поза, все говорили о негодовании. Кажется, она вот-вот поведет к директору и потребует явиться родителям в школу.
– Что именно, Елена Михайловна?
– прикинулся непонятливым я.
Лена оглянулась, проверить, не слушает ли нас сын.