Любимая мартышка дома Тан
Шрифт:
– Мастер И, – с почтением сказал мастер Ши. – Ты, – он ткнул в меня пальцем, – будешь, как сказал мастер Вэй, его учеником и помощником. – Да-а!!! – обрадовался он. – А вот как тебя будем называть?
Относилось это явно лишь ко мне, Ян вообще как бы не считалась.
– Стоит ли вспоминать, как меня звали в прежней жизни? – абсолютно по-даосски отозвался я, заслужив почти уважительный взгляд мастера.
– Чэнь, – сказал он после недолгого размышления. – Ты будешь теперь мастер Чэнь.
– Почему Чэнь? – поинтересовался я, чувствуя после супа истинно даосскую благорасположенность
– А потому, что мастер И, мастер Ши, мастер Яо и мастер Гань у нас уже есть! – заявил этот достойный человек. И, на тот случай, если имел дело с безнадёжными идиотами, не способными понять, что такое юмор, мастер Ши раскрыл рот, усаженный редкими неровными зубами, и захохотал.
Кап, кап, сказали последние невидимые капли, стуча по невидимой крыше. И непроглядно тёмный двор окончательно ожил. Меланхоличные ослики выстраивались в цепочку, вьюки взваливались чьими-то руками на их круглые спины. Мне показали одного из этих животных, я ощутил вокруг себя мягкие тюки, взял вручённый зонтик, он же – погонялка. Ослики разом тронулись во тьму, я успел только удостовериться, что Ян покачивается прямо передо мной. А ещё успел подумать, что в последний раз я спал не больше двух страж – между кунжутной лепёшкой и рассветом минувшего дня. И что я хотел бы улечься под любым кустом или деревом прямо в лужу и спать остаток ночи, потом весь день и ещё сколько позволят.
Дальше… дальше была жуткая, изматывающая дорога, провалы в сон, ещё одна миска съеденного уже без всякого аппетита супа, приготовленного кем-то на костре. Дорога с крестьянскими повозками, проносящиеся по ней всадники в военных мундирах (у меня даже не было сил обращать на них внимания, но и они – если даже и искали офицера гвардии с женщиной, – не желали замечать караван даосов). Ночь на тюках, потом снова путь и ещё одна ночь. И – неожиданно возникший перед нами город, небольшой, с полуразвалившимися глиняными бурыми стенами и несерьёзного вида сторожевыми башнями, какой-то уездный центр, скорее похожий на большую деревню.
Караван наш прошёл сквозь его пахнущие дымом и гудящие от толп улицы, остановившись у ворот монастыря, до мелочей похожего на тот, что мы покинули Серые фигуры, лежавшие на земле у его ворот, с нашим приближением оживились, начали подниматься и стягиваться ко входу. Некоторые передвигались лишь с чужой помощью или на носилках.
Мы триумфально вошли в монастырь, и началось то что происходило потом всю нашу долгую дорогу: стоны людей, пальцы мастера И, показывающие мне на больное место, – чужие спины, ноги, шеи, саднящие кисти моих рук.
Я помню первого своего пациента: бородатый мастер И мгновенно прощупал онемевшую руку тощего торговца, потом начал нести что-то неразборчивое, а другой даос, видимо – обитатель этого монастыря, внимательно слушал. Потом мастер И махнул мне рукой и показал несколько точек на плече и возле кисти торговца. Я положил руки на это костистое плечо, пальцы мои задвигались сами.
– Хэй, – сказал мастер И почти довольным голосом и отвернулся.
– Масло, – сказал я ему после десятого больного. – Почему вы не пользуетесь маслом с травами?
– Потому, – отозвался И, – что это будет делать здешний лекарь, уже после нас. А какие масла вы используете там, на Западе?
– Самое лучшее – с ядом серой змеи, раздувающей голову и стоящей на хвосте, – сказал я, слегка засмущавшись. – Это дорого, но очень хорошо. Маленький, совсем маленький кристаллик на большую миску масла, размешивается очень долго. Главное потом-не попасть этой рукой себе в глаз.
– И кто это у вас там упрашивает серую змею дать немножко яда? – страшно заинтересовался мастер И.
Я начал подробно объяснять, как прижать змею к земле с помощью большой палки, взять её пониже головы, вставить ей между зубов кинжал, чтобы она его укусила. Мастер И позвал ещё пару даосов, и после долгого разбирательства они все вместе облили меня презрением.
– Желчь питона лечит – ну, например, от кровавых поносов, это известно, но яд? Да ты почитай «Рецепты ценой в тысячу золотых» почтенного Сунь Сымяо – где там говорится о змеиных ядах? А это как-никак триста свитков. Вот ты лучше расскажи о тохаристанском лекарстве с гор, которое помогает отрастить обратно отрубленную конечность, – жадно блеснул глазами мастер Ли, который специализировался на гнойных и обычных ранах, уколах, порезах и прочих неприятностях.
– Увы, – попытался я урезонить его, – я часто пользовался каменной смолой, её находят в горах Тохаристана, растворяют в воде или вине, и она отлично заживляет раны. Но лекарства, о котором вы говорите, нет – его долго искали, я слышал разговоры о нём, но наши лекари решили, что его не существует.
– Да что ты знаешь, маленький человечек, – расстроился мастер Ли, – как это его нет, если о нём говорится во множестве святых книг. Мой предок, перс Ли Тайный Целитель, знал о нём…
Я посмотрел на наглеца: он был выше меня едва ли на ладонь, даже в даосской шапке. Но тут нам закричали, что идут новые пациенты, и мы разошлись, весьма недовольные друг другом.
Ещё помню, как мастер И, заставив толстого чиновника-пациента раздеться до набедренной повязки и нагнуться, взял мои руки и повёл ими вдоль его позвоночника.
– Тут и тут, – показал мне он, и мои пальцы ощутили выпирающие кости. После чего чиновника уложили на пол, и дальше я наблюдал невероятную сцену: маленький мастер И упёрся в выступающие кости двумя большими пальцами и с весёлым гиком взбрыкнул вверх две короткие ножки в сандалиях, сделав стойку на пальцах и победно выставив вперёд неровную бороду. Пациент издал придушенный стон, но мастер И уже слезал с него, небрежно показывая мне рукой: здесь и здесь.
И я долго, очень долго разминал скрутившиеся в узлы мышцы: спина у человека, видно, болела долго. После чего чиновник, осторожно поднявшись и покрутив плечами, расплылся в детской улыбке и чуть не заплакал.
– Каждое утро становишься на циновке вот так и провисаешь плечами между рук, – проинструктировал его мастер И, став на четвереньки и подняв зад к потолку – Сначала будет всё равно болеть, месяца два, потом станет хорошо. И – прийди сюда ещё раз, через несколько дней, до нашего отъезда.