Любимая наша
Шрифт:
– Я понимаю. И согласна на это уточнение, - киваю с облегчением.
– Что дальше, душа моя? – дёргает уголком губ в намёке на улыбку Са-оир.
– Я прошу не торопить меня с близостью, - сообщаю уже более решительно.
– Торопить не будем. Но и держаться в стороне тоже, - на этот раз отвечает мне тёмный супруг.
– А разве это не способ меня поторопить? – прищуриваюсь с лёгкой досадой.
– Нет. Это способ сделать тебе приятно. И ты всегда сможешь всё прекратить, всего лишь сказав твёрдое «нет».
– Я сегодня утром говорила, -
– Сегодня утром между нами ещё не было никаких договорённостей, - как ни в чём не бывало широко улыбается Са-оир. – И твоё тело хотело нас, можешь даже не отрицать. Ты хотела нас, Лина. Мы не видели другого способа пробиться через твои страхи, кроме как опровергнуть их. И как видишь, это сработало. Теперь, можем поиграть и по твоим правилам…
Мне так и слышится повисшее в воздухе «некоторое время», но Са-оир не продолжает, и мне не в чем его уличить. Если моего «нет» действительно будет достаточно, чтобы остановить то, к чему я не готова.
– У тебя есть ещё условия? – заинтересованно склоняет голову набок А-атон.
– Есть, киваю, - сжимая руки под столом. – Вы позволите мне уйти, если ничего не получится.
– Нет, - в один голос отрезают все трое, смотря на меня с крайней степенью непринятия.
Вот и поговорили.
Шумно выдохнув, я откидываюсь на спинку дайрата. Обвожу всех хмурым взглядом в попытке подобрать правильные слова, чтобы убедить их. Но меня опережает Сэтору:
– Лина, это условие звучит так, будто ты заранее настраиваешь себя на неблагоприятный исход и ищешь пути отступления.
– Не настраиваюсь, а учитываю такой вариант. Разве у меня нет оснований для этого? – сужаю глаза. – Ты сам учил меня просчитывать все варианты развития событий. Вы не можете знать, что всё получится.
– Мы можем знать, что сделаем всё от нас зависимое, чтобы получилось, - мрачно замечает Са-оир. – Что делает благоприятный исход более чем вероятным.
– Предлагаю этот пункт немного изменить, - включается А-атон. – Ты обещаешь сразу сказать нам, если почувствуешь, что ничего не получается и ты снова движешься к пределу. Впрочем, думаю, будет разумно, если ты изначально будешь с нами откровенна. Если мы будем знать, как ты себя ощущаешь в нашем союзе, нам изначально будет проще соблюдать твои границы и беречь твои чувства.
– Это теперь совсем другой пункт, - хмуро ворчу я. – Он не предполагает для меня вариантов.
– Почему же? Варианты мы будем обсуждать по мере их необходимости. И искать компромиссы. Удовлетворяющие не только нас, но и тебя, - продолжает гнуть свою линию А-атон.
И я понимаю, что с такой формулировкой спорить с его уточнениями просто не в состоянии. Не нахожу достойных аргументов. Но принятие этого пункта подразумевает тут самую откровенность, которой все так от меня хотят.
Готова ли я на такое согласиться? Видимо, придётся, если действительно хочу попробовать снова быть со своими супругами. И почаще напоминать себе, что проблемы нужно проговаривать ртом, а не прятаться от них.
– Хорошо, - киваю неуверенно. – Я принимаю ваш вариант этого пункта. Не могу обещать, что стану полностью открытой, но говорить о том, что меня беспокоит в наших отношениях, обещаю научиться.
И вот как так получается, что условия вроде как мои, но я же вынуждена что-то принимать и обещать?
– Судя по твоему виду, тебя не радуют наши договорённости, - проницательно замечает Сэтору, внимательно рассматривая меня. – Может, начнёшь прямо сейчас и расскажешь, что тебя страшит?
Много чего. Но речь ведь идёт конкретно об этом моменте.
– Собственно, сама необходимость быть откровенной, - признаюсь, пожав неловко плечами. – Это заставляет меня чувствовать себя… беззащитной перед вами. Ведь чем ближе подпускаешь кого-то, чем больше показываешь своих слабых мест, тем больнее этот кто-то может ранить.
Наверное, им сложно это понять. Эмоции не играют для них такой роли, и слабых мест у них не так уж много.
– А если ты попробуешь принять тот факт, что мы не намереваемся использовать твои слабые места, чтобы ранить? – пристально смотрит на меня А-атон.
– Безразличием можно ранить не меньше. Если не больше, - поднимаю на него взгляд. – Моя человеческая природа заставляет меня ждать ответной реакции на мои… откровения. И когда в ответ мне дают безразличие и холод…
– Холода больше не будет, - твёрдо обещает мне мой светлый супруг, перебив меня на полуслове. – Как и безразличия к тебе и твоим откровениям. Я уже учёл свои ошибки.
Мне очень хочется в это верить.
– У тебя есть ещё какие-то условия? – спрашивает Сэтору.
– Да, ещё одно, - я с вызовом поднимаю подбородок. – Если кому-то из вас когда-нибудь станет одной меня мало, или я просто надоем, как женщина, не унижайте меня ложью и не изображайте то, чего нет. Я прошу ответной честности и откровенности.
И нечего так темнеть лицами. Я всего лишь реалистка и трезво смотрю на вещи. Пытаюсь, по крайней мере. Я одна, а вас трое. И ваши аппетиты мне прекрасно известны.
– Я уже множество раз объяснял тебе, что ты единственная, кого всегда буду хотеть, - предельно ровно заявляет Сэтору. – Если хочешь, могу обещать что вообще не стану смотреть на женский пол, ревнивая моя.
– Переключиться на другую и оставить тебя этому? – тут же фыркает Са-оир, кидая на Сэтору ревнивый взгляд. – Не дождёшься, маленькая. От меня так точно.
А-атон в отличие от них отвечает уже не так поспешно. Анализируя и взвешивая.
– Я крайне сомневаюсь, что озвученное тобою для меня вообще возможно, - спокойно произносит он. – Ты, наверное, пока слабо представляешь, что значишь для нас всех, и для меня конкретно. Чтобы я захотел другую, имея тебя… не думаю, - качает он головой. – Но в том, что касается откровенности, согласен. Требуя её от тебя, я готов ответить тем же. И обещаю откровенно говорить тебе обо всём, что касается нас и наших отношений.