Любимая противная собака
Шрифт:
В общем и целом, я — настоящий подарок, и родители должны быть благодарны за то, что я у них есть. Они меня любят, и я их тоже люблю, но не преклоняюсь перед ними, как некоторые знакомые мне собаки перед своими хозяевами. Они — всего лишь люди, но не боги. Конечно, когда они уезжают, я переживаю, но это не значит, что я теряю сон и аппетит. Папа часто ездит в командировки, и я нервничаю, когда вижу, что родители вытаскивают чемоданы. Обычно Папа уезжает ненадолго, но один раз его не было всю осень и всю зиму. Не было не только его самого, но и его вещей. Он, правда, несколько раз появлялся, когда Мамы не было дома. Без него было скучновато, зато я стал единственным мужчиной в доме, и мне это понравилось. Мама в это время ухаживала только за мной, что тоже было очень приятно. «Папа нас с тобой бросил, но не бойся, мы найдем себе другого Папу», — говорила она,
Дом наш огромный, в нем много подъездов (больше семи, до семи я считать умею). Здесь живет много собак, с некоторыми мы дружим, а другие — мои заклятые враги. Я — главный пес своего пятого подъезда и отстаиваю это положение всеми способами. Поэтому я готов съесть боксершу Катю, Нику, черного терьера, толстого черного такса Трафа и особенно — Цезаря, английского спаниеля, труса и дурака.
А Цезаря гоняли и гоняем За то, что он, каналья, невменяем —так поется в одной песенке, которую любят мои родители.
Цезаря все собаки гоняют, даже его родной брат Браун. Браун — совсем другой, вполне достойный пес, мы с ним часто гуляем, к тому же он живет в другом подъезде. Еще в нашем подъезде живут два пожилых пса, белый пудель Рубик, его хозяева циркачи, и рослый метис Никки. К ним я никогда не вяжусь, стариков я уважаю.
Иногда соседи меня укоряют — чего я набрасываюсь на собачьих девочек, ведь я мальчик и должен к ним относиться по-джентльменски? Не знаю, как насчет джентльменов, но наши суки — отнюдь не леди (Мама очень любит мультик про собачку по имени Леди). Благородства в наших собаках женского пола — ни на грош, зато гонору и стервозности — хоть отбавляй! Вот взять хотя бы Кнопку — мини-кокер, от горшка два вершка, а как меня увидит, злобно лает во всю глотку, спрятавшись за свою хозяйку и просовывая голову меж ее ног, и мне приходится забираться к Маме на ручки — от греха подальше. Эта только лает, зато в дальнем подъезде живет маленькая злющая такса, очень похожая на крысу, моя Мама так ее и называет — Крыска Лариска, хотя ее на самом деле зовут как-то по-другому. Так вот, она меня укусила безо всякого повода с моей стороны и даже без предупреждения. Пребольно, надо сказать, укусила. Теперь на всякий случай шарахаюсь ото всех девочек-такс. И чего взять с этих девчонок? Непривлекательные они какие-то… То ли дело — кобели, особенно маленькие. Что-то в них есть особенное, и это особенное вызывает во мне непонятные смутные чувства. Впрочем, родители не дают мне всласть наиграться с кобельками, поэтому приходится, придя домой, заниматься сексом со своими мягкими игрушками. Не понимаю, как уважающий себя кобель может гоняться за суками.
Когда я влюбляюсь в кобельков и играю с ними, Мама оттаскивает меня от них, тащит домой и называет «голубым» и «извращенцем». Мне это не нравится. Интересно, чем они с Папой занимаются, когда выгоняют меня из постели? Разве это не извращение — ведь гладить и ласкать нужно меня, а не друг друга, в конце концов, я и создан для того, чтобы меня чесали и тискали! Как-то раз одна пожилая дама из моих поклонниц назвала меня «весьма продвинутым современным молодым человеком», вот это мне по душе!
Родители почему-то не любят, когда собак женского пола называют суками. Но ведь они суки и есть! Как-то к нам пришел гость, которого я про себя называю Волчий Человек — слышал, как Мама его так называла. Он несколько лет прожил вместе с волками. Хороший человек, единственный из людей, кто действительно умеет говорить на нашем языке и нас понимает. Он много рассказывал про собак и волков — на человечьем языке, разумеется, — и Мама и ее подруги слушали его, раскрыв рот. Я тоже слушал,
Впрочем, я отвлекся. Самый заклятый мой враг — это рыжий такс Малькольм, которого все зовут Мулей. Его привезли в наш дом, когда он был полущенком, и, естественно, наша дружная ватага поставила его на подобающее место — то есть на последнее. Мы с ним даже гуляли вместе. Потом его увезли на дачу на все лето, а когда он приехал, раздобревший и помордевший, то стал качать права — такой наглец! Мы с ним не раз выясняли отношения, как-то раз он даже меня цапнул за ухо. Однажды мы с ним устроили разборку внизу у лифтов, так Мулин хозяин за него вступился, сильно меня пнул, и я в ответ вцепился ему в ногу. Он чуть ли не единственный человек, которого я укусил. Потом хозяева Мули ходили разбираться к Маме, называли меня «чудовищем» и «монстром», а также «невоспитанным псом». Мама с ними соглашалась и извинялась, но я же прекрасно ее знаю и понял, что она только делает вид, что ей жалко, а вечером она рассказала эту историю Папе, и они долго хохотали. Теперь Мулин хозяин обходит меня стороной, боится, но я все равно пару раз хватал его за брюки, однажды даже штанину ему разорвал. Родители меня за это ругают, но не могут удержаться от смеха.
Да, я такой! Однажды мы с Мамой гуляли после дождя, и я обходил на тротуаре лужу. Навстречу мне по сухому асфальту шел какой-то плюгавый человечишка, зажигая на ходу сигарету. Не выношу, кстати, табачной вони. Человечек меня увидел, и я явственно почуял запах страха. Он грубо велел Маме «убрать собаку», на что Мама посоветовала ему через меня переступить — она сама часто так делает, когда я попадаюсь ей под ноги. Но мужчинка застыл как вкопанный, и тогда я на него рявкнул. Бедолага от ужаса отступил прямо в лужу, освобождая мне путь, и уронил в воду и сигарету, и всю пачку. Мы с Мамой двинулись дальше, а вслед нам летели грязные ругательства. Я хотел вернуться и научить его прилично выражаться при дамах, но Мама не дала.
Кроме моих врагов и моих приятелей, в нашем доме живет еще всякая мелочь, многие песики даже меньше меня. Я с мелочовкой не вяжусь. Развели всяких йорков, не собаки это даже, а куклы, все в бантиках, косичках и наманикюренные. Впрочем, маникюр и не разглядишь из-за ботиночек. Нет, не думайте, и среди йорков попадаются приличные экземпляры, например, Джонни — он и гулять любит, как всамделишняя собака, и меня уважает, и даже покрупнее меня будет. Словом, ненастоящий йорк, а истинный терьер. Но большинство йорков и лают так, как будто скулят, и характера никакого, и задаваки страшные. Вот, например, Лулу — она всех нас презирает, а все потому, что хозяйка носит ее под мышкой от подъезда до машины, и ее лапки так никогда и не касаются асфальта.
С некоторыми соседскими собаками мы дружим. Белого шпица по имени Цунами я обожаю, а она меня строит, но я не обижаюсь. Ее хозяева дружат с моими, я очень люблю ходить к ним домой, а еще мы часто бываем у них на даче. Там господствует Цунами, и она всегда первая подходит к моей миске, а я жду, пока она наестся, и потом ем из ее посуды — по счастью, она малоежка. Зато, если она видит, что меня кто-то притесняет, то всегда за меня заступается, как за младшего братца! А с лохматым кроличьим таксом Найком мы все время гуляем вместе, наши Мамы — закадычные подруги. И еще мы с удовольствием ходим друг к другу в гости, потому что и у него, и у меня много игрушек.
Игрушки — это моя страсть! У меня целая коробка игрушек, и плюшевые мишки, и мягкие собачки и крыски, и резиновые кольца и ежики. Пока у меня своих игрушек не было, я сгрыз у мамы две книги, но она не очень сердилась, а быстро признала свою ошибку и стала покупать мне игрушки. Игрушки мне дарят и те, кто приходит в наш дом. Если мы куда-нибудь едем, то Мама берет с собой игрушки, а когда приезжаем на место, я сам вытаскиваю их у нее из сумки. Играть я готов с утра до ночи, но беда в том, что родители к этому не готовы. Поэтому я всячески заставляю их играть, а когда к нам приходят гости, то они тоже выполняют игральную обязанность. Правда, не все мне поддаются, но большинство просто не в состоянии мне противостоять. Ведь это так весело — играть!