Любимая воина и источник силы
Шрифт:
Мы переглянулись с Кэс. Уверена, что и она вспомнила вступительный экзамен, где перед лицом опасности кучка незнакомых ребят сумели объединить усилия и защищаться.
Машинально вперилась в учебник и поняла, что не могу больше усвоить ни строчки, а в голове какая-то каша. Хорошо хоть за три дня до экзаменов нам отменили занятия, оставив только практику в Чаще и полосу препятствий. Если честно мы с радостью бежали туда, пользуясь легальной возможностью хоть ненадолго забыть про учебники и размяться.
— Давайте спать, а? — предложила внезапно
— Я за! — неожиданно радостно отозвалась Кэс, захлопнув учебник по травологии. — В глазах расплывается
— А я немного посижу, пожалуй, — Тилья упорно, нахмурив брови, продолжила штудировать, правда, понаблюдав как мы уютно устраиваемся на своих местах, быстро сдалась и, испустив блаженный стон, повалилась на кровать.
Я уже почти задремала, когда почувствовала вызов.
Отец.
С тех самых пор, как он появился у нас в комнате после вечеринки, мы снова разговаривали, но я все ещё не простила его, а потому так ни разу дома и не появилась, ссылаясь на учёбу.
Амулет лежал рядом на тумбочке, даже руку протягивать не надо.
— Элья, не спишь?
— Привет, пап. Только что легла. Что-то важное?
Кажется, отец понял, что я не жажду продолжать разговор. И, хотя его голос звучал, как и прежде, мягко, меня не покидало ощущение, что я причиняю ему боль. Он испытывал вину. Да и не ощущение это было, а моя натренированная эмпатия. Видимо, от меня отец не считал нужным закрываться наглухо. А еще он очень устал и чем-то удручен.
— Да. Ты бы не могла вернуться в поместье, например, завтра?
— Нет! — прозвучало резко, но какое-то упрямство не позволяло мне простить лорда Сатема.
— Элья, нам нужно подготовиться, — увещевал отец. — Завтра вечером мы приглашены на ужин.
— Папа, у меня через два дня экзамен! Нет ни минутки свободной!
Отец ласково рассмеялся, расслышав панические нотки в моём голосе и умудряясь мысленно донести до меня отголоски своей нежности.
— Уверен, ты уже полностью готова, а расслабиться перед испытанием не помешает.
— Что за ужин? — звучало так соблазнительно, и с каждой секундой я всё больше склонялась к тому чтобы поддаться.
— Это сюрприз, но подготовиться придётся как следует. Выбрать наряд, сделать причёску… Ну, ваши всякие женские штучки…
Я замолчала, мучительно раздумывая над заманчивым предложением.
— Хорошо. Во сколько надо быть готовой?
— С утра?
— Нет.
— Тогда так. Ужин в семь, посчитай сама сколько тебе понадобится на сборы.
— Пусть нарядом займётся Ханиссия, у меня нет на это времени, а я буду к четырём. Ой! А как же я попаду в поместье? Как пользоваться порталом я теперь знаю, но вот кодов доступа к нашему у меня
— Прости, и правда я глупец! Так привык, что тебе это не нужно… Завтра я зайду за тобой и все покажу.
— Хорошо, спокойной ночи!
На следующий день к назначенному времени я была у портальных площадок. В эти дни покидать академию не запрещалось, и некоторые студенты предпочитали готовиться дома.
— Элья, — отец распростёр руки для объятий, и я разрешила ему прижать меня к себе, на мгновение ощутив жгучую потребность снова сталь маленькой девочкой, не знающей никаких забот.
Лёгкая дурнота, и мы вышли из портала дома.
— Оэльрио! Госпожа! Вы совсем забыли старую Нисси!
Ханиссия, наплевав на приличия, которые столько вдалбливала в мою голову бросилась меня обнимать. Я внезапно растрогалась, почувствовав прилив нежности и доброты к этой женщине, которая посвятила мне своё существование. Едва успела утереть слезы, как меня тут же увлекли кормить-наряжать-причесывать, а отцу, как это часто бывает, пришёл вызов по работе, и он удалился в свой кабинет. Если честно, вздохнула с облегчением. Не готова я пока делать вид, что ничего не произошло. Слуги меня радостно приветствовали, засыпали вопросами, и все хорошо, если бы все как один не принялись радостно поздравлять с предстоящей помолвкой.
— Ничего об этом не хочу слышать! — не выдержала и рявкнула я, после очередного причитания о том «какповезлонашейдевочке». — Эта тема отныне закрыта.
Под моим строгим взглядом и железным тоном, челядь поникла.
— А вы изменились, госпожа, — рискнул выдать дворецкий, уважительно поклонившись.
— Ты прав Рэдклиф, прежней глупышки больше нет. Не стоит меня поздравлять с тем, что я стала разменной монетой.
Настроение испортилось, слуги тихонько разошлись, оставив меня наедине с мыслями. Я даже подумала, что не такая уж и хорошая идея была приехать в поместье заранее, но тут снова появилась Ханиссия и увлекла меня в гардеробную.
К назначенному времени мы собрались в портальной зале.
— Элья, — отец подвёл меня к большому зеркалу, — ты прекрасна.
Рядом с наряженным в чёрный с серебром выходной камзол, я показалась себе совсем взрослой. Длинное платье из баснословно дорогого барчина цвета морских волн во время шторма, как назвала его Ханиссия, оказалось одновременно плотным и мягким. Лиф был асимметрично расшит поделочными камнями — и мне хотелось верить, что это лишь поделочные, а не драгоценные — прозрачного и бирюзового цвета и слева вышивка спускалась до талии. Юбка книзу плавно расходилась в стороны. Открытые плечи согревала лёгкая накидка из органди, отделанная по краю арендолльским кружевом, застёгнутая на одну пуговичку из крупного прозрачного бриллианта. Волосы мне завили мягкими локонами и, изящно уложив, перекинули на левую сторону. Маникюр-макияж и я вроде как уже не я, а какая-то леди из высшего света. Парадокс в том, что так оно и есть, но только никогда ею себя не чувствовала.