Любимцы фортуны
Шрифт:
Они упали на пол, и голова девушки сильно стукнулась о мрамор.
— Ай, больно! — пискнула она, в то время как Макс сдирал с нее майку.
— Заткнись! — велел он, глядя на нее.
У него было такое странное, чуть сумасшедшее лицо, что Сиена испытала желание погладить его по щеке.
Значит, она ошиблась. Макс действительно хотел ее, еще там, в Монтесито. Может, он и жалел о случайном поцелуе, но в нем не было равнодушия и брезгливости.
Сиена со стыдом призналась себе, что ее дурное настроение во многом было связано именно со спокойным, презрительным отношением
Но он чувствовал. И еще как!
Он хотел ее.
Почему-то Сиену эта мысль сделала по-настоящему счастливой.
Макс несколько секунд смотрел в ее лицо, а затем нежно потерся носом о ее грудь. Сиена закрыла глаза и чуть слышно охнула.
— Скажи, что ты меня хочешь, — прошептал Макс, продолжая медленно касаться груди носом и губами. Рука его тем временем гладила ее бедро, бесцеремонно терла в развилке ног сквозь брюки.
— Макс, просто сделай это, и все, — взмолилась Сиена, не открывая глаз и чувствуя ужасное смущение. — И быстрее, прошу!
— Сделать что? — дразнил он, расстегивая молнию на брюках девушки и приспуская их вниз. Открылся краешек розовых трусиков.
Зачерпнув ладонью с блюда, валявшегося поодаль, немного малины со сливками, Макс осторожно выложил смесь Сиене на живот на открывшееся бедро.
Сиена закрыла глаза, позволяя эмоциям захватить ее целиком. Руки Макса скользили по ее груди, язык слизывал взбитые сливки, спускаясь все ниже, к развилке ног, затем пальцы подобрались к краешку трусиков и залезли под резинку. Сиена представила себе, какой бы смачной вышла «клубничка», заснятая на пленку в этот момент.
Легкие брюки поползли вниз, а потом и белье. Горячее дыхание Макса Сиена чувствовала уже между ног. Похоже, он прекрасно знал, как доставить женщине удовольствие.
Макс оказался изобретательным любовником, но это было не главным. Важнее было то, что это был он, Макс. Ее Макс.
Наконец-то.
Макс избавился от джинсов, и его напрягшийся твердый член ткнулся в ногу Сиены. Инстинктивно она приподняла бедра навстречу и потянула Макса на себя, но он перехватил ее руки и навалился сверху, словно огромный медведь.
— Так что, Сиена, — усмехнулся он, когда девушка с трудом приоткрыла глаза, — ты скажешь мне, чего хочешь?
Сиена закусила губу. Она не могла произнести вслух тех слов, что так и вертелись на языке. Как можно сказать Максу, заклятому врагу и самому желанному мужчине, чего она хочет? Сказать, что жаждет чувствовать его член внутри себя, двигаться с ним в едином ритме?
— Я… хочу… тебя, — пробормотала Сиена, продолжая тереться лобком о его член. — Ну же, Макс, я больше не могу ждать!
Он улыбнулся.
— Прости, милая, но этих слов мне мало, — шепнул он ей на ухо.
Сиена застонала в отчаянии. Она была не просто готова принять его, но и опасалась кончить раньше, чем он в нее войдет. В ушах стоял невнятный шум, а лицо Макса расплывалось перед глазами.
— Скажи, как именно ты этого хочешь?
— Господи, Макс, я не могу! — почти зло крикнула Сиена.
— Неужели? — Его язык чуть попутешествовал по ее груди и шее, коснулся губ. — Несколько минут назад ты не была такой застенчивой. Или это не ты говорила про губы Тиффани на моем члене?
— Боже, прости, — смутилась Сиена, краснея.
— Не извиняйся. — Макс выпустил ее запястья и торопливо снял с нее брюки, отбросив их прочь. — Что ж, если ты не можешь сказать словами, тогда покажи, как сильно меня хочешь.
Одним коротким рывком вперед и вверх Макс вошел в Сиену, и почти сразу же ее накрыл сильный оргазм. Девушка истово гладила спину и ягодицы Макса, сжимая ноги вокруг его бедер. Она извивалась, словно дикое животное, даже не постанывая, а подвывая. Прежде Макс никогда не доводил женщину до такого безумного состояния и краешком сознания чувствовал гордость. Он пытался оттянуть момент оргазма, надеясь снова довести Сиену до разрядки, но это оказалось выше его сил. Когда он кончил, ему показалось, что он излил в Сиену все свои жизненные силы. Это было волшебно и совершенно не похоже ни на один оргазм, что он испытывал прежде.
«Пожалуй, — пронеслось в затуманенном мозге Макса, — я не согласился бы променять этот момент даже на вечную голливудскую славу».
Глава 30
Генри Аркелл проснулся с такой чудовищной головной болью, словно накануне пил не виски, а смешал не меньше ведра дешевого портвейна с пивом. В последний раз столь сильное похмелье у него было в Дублине, где двенадцать лет назад он отдыхал с приятелями.
С трудом поднявшись с постели, он поплелся в ванную, где минут пятнадцать стоял под холодным душем, а потом долго разглядывал в зеркале свою помятую физиономию.
— Принести тебе чего-нибудь, дорогой? Аспирина, например? — услышал он голос Маффи.
Она сидела на постели с новинкой Розамунды Пилчер и чашкой чая. Только тихие постанывания несчастного мужа могли оторвать ее от книги.
— Лучше принеси ружье, я застрелюсь, — жалобно простонал Генри, появляясь в дверном проеме, бледный как смерть. — «Алказельцер» не удержался в желудке и сейчас плавает в унитазе, — пожаловался он. Оставалось снова лечь в кровать и умирать.
Генри забрался под одеяло, натянув его до подбородка. Его знобило и мутило. В спальню вошла Мадлен. В руках она держала Барби в золотом купальнике.
— Можно мне к вам под одеяло? — спросила она.
— Нет! — рявкнул Генри из последних сил. От этого голова его едва не взорвалась на части. — Иди смотреть мультики, Мэдди. Папа плохо себя чувствует.
— Но я каждое воскресенье прихожу к вам в спальню, — принялась канючить девочка. — Мама, можно?
— Не в этот раз, милая, — мягко сказала Маффи, откладывая книгу и вставая с кровати. — Папочке нехорошо. Давай спустимся вниз и приготовим завтрак. Поможешь мне?
— Ладно, — тотчас согласилась Мадлен, задирая на животе кофту пижамы и почесывая живот. — Как тут плохо пахнет, бе-е! Барби не любит, когда так пахнет!