Любимец Бога
Шрифт:
Преодолев два, Борис очутился на командном пункте. Мельком взглянув на вошедшего, дежурный базы лишь кивнул головой в сторону одной из кабинок с видеофоном.
– Здравствуй, Борис. – На экране светилось лицо академика Хохлова.
– Здравствуйте, Сергей Павлович.
– Отлет завтра?
– Да, в двенадцать пятнадцать по Москве.
– Волнуешься?
– Немного.
Разговор явно не клеился.
– Как американец?
– Нормально. Держится спокойно.
Оба замолчали. Летели секунды. Из мимолетной пауза, быстро проскочив семейство долгих, попала в разряд неловких и уже начала пробираться в класс тягостных. Борису вдруг представилось, как он на Луне, словно на гигантской карусели,
– Борис, ты только вернись, – дрогнувшим голосом донеслось с Земли.
– А куда я денусь?
«Вот деться мне как раз есть куда – вся Вселенная!»
– Жаль, что я не смогу сейчас чокнуться на дорожку за твое здоровье, – пожалели с Земли.
– Прилечу, чокнемся.
– О, тогда это уже будет не так называться!
Вновь на Земле и на ее вечной космической спутнице заулыбались.
– Борис, а я ведь, как и ты, украинец. Родился в Житомире. Поэтому, раз уж мы не можем сейчас чокнуться, давай споем нашу украинскую песню, – вдруг предложил академик.
– С удовольствием!
И с Земли неожиданно красиво, чисто донеслось:
Дивлюсь я на небота й думку гадаю…На Луне тут же подхватили:
Чому я не сокiл,чому не лiтаю…Преодолевая сотни тысяч километров, неслись навстречу друг другу слова народной песни:
Чому менi, Боже,Ти крилець не дав?Я б землю покинувi в небо злiтав.Слова песни проникали глубоко в сердце, они были как опознавательная система «свой – чужой».
Песня связывала воедино родственные души, родственное мировоззрение, все то, что обозначается емким словом «нация».
Там же. День спустя.
13 августа 2190 года. Пятница.
3.28 по СЕВ.
Огромный, напоминающий исполинскую колонну космический корабль медленно, поддерживая свое массивное тело столбом огня под собой, опустился на лунную поверхность. В перископ с командного пункта базы «Циолковский» можно было прочесть на серебристом боку исполина: «Атлант» и увидеть флаг Объединенной Руси – четыре золотых звезды на красно-зелено-голубом фоне.
– Все точно по графику. – Начальник базы Николай Игоревич Вознесенский удовлетворенно посмотрел на часы. Сейчас проведем тест-проверку «Атланта», и через два с половиной часа можно вывозить на космодром «Прорыв». – Группе проверки выдвинуться на исходную позицию.
Циклограмма запуска пилотируемого гиперпространственного корабля «Прорыв» начала отсчет своих первых секунд, чтобы ровно в десять часов пятнадцать минут по среднеевропейскому времени завершиться пуском. Пуском, впервые отправляющим людей к Богу… в прямом смысле этого слова.
Электронные часы на КП лунной базы «Циолковский» показывали три часа тридцать минут по среднеевропейскому времени.
Земля. Орбита спутника «Falcon-9» системы
раннего обнаружения ракет «SEFR» на высоте
сто
С высоты ста пятидесяти километров даже на скорости почти восемь километров в секунду любые объекты на Земле казались практически неподвижными. Поэтому вспыхнувшую на севере Китая точку спутник «Falcon-9» рассматривал не спеша, целых восемь минут. Ровно столько, чтобы уверенно отправить на Землю серию коротких радиоимпульсов, на человеческом языке примерно обозначающих следующее: «Космодром Чанчэнзе. 12 августа. 22 часа 40 минут 43 секунды по вашингтонскому времени. Пуск объекта класса "Великий путь". Приблизительные параметры орбиты: апогей – 125 километров, перигей – 100 километров, период обращения – 6520 секунд». Центральный компьютер в штабе Объединенного космического командования на авиабазе Питерсон присвоил этой информации желтый цвет важности – объект пока не представляет угрозы безопасности страны, но требует дальнейшего наблюдения. Компьютер, определив новую задачу, как добросовестный работник, тут же принялся ее исполнять. Выдернув из глубин своей электронной памяти данные по орбитам всех спутников системы «SEFR», он запустил специальную программу, что-то вроде детской считалочки:
У Иванушки жар-птицаПоклевала всю пшеницу.Он ее ловил, ловилИ царевне подарил.Нет жар-птицы, нет пера,А тебе водить пора!«Тебе водить» выпало «Falcon-4», который тут же включил объект класса «Великий путь» в перечень отслеживаемых объектов.
В следующей секунду центральный компьютер ОКК связался со своим более мощным собратом – Центральным компьютером Разведывательного директората ЦРУ. Переданная информация провалилась туда, словно в омут, – бесследно. Главный компьютер ЦРУ молчал. Пока молчал…
Электронные часы в операционном зале штаб-квартиры Объединенного космического командования показывали двадцать два часа пятьдесят одну минуту пятнадцать секунд по Вашингтону, или три часа пятьдесят одну минуту пятнадцать секунд следующего дня по среднеевропейскому времени.
Луна. Море Изобилия.
База «Циолковский» Объединенной Руси.
4.15 по СЕВ.
– Джуди, здравствуй. Еще не ложилась спать?
– Ты же знаешь, что нет. Как я могу пропустить «Страсть и мегаполис».
– Джуди, я сегодня улетаю.
– Я тебя буду ждать.
– Спасибо, дорогая. Позови Мэри, я с ней тоже хочу поговорить.
– Хью, сейчас уже двенадцатый час ночи. Мэри давно спит, и ты это прекрасно знаешь. Надо было звонить раньше.
– Раньше я не мог. Тут была большая запарка – прибыл корабль с топливом для нас, и все каналы связи были заняты.
– Ну, не знаю… Позвони, когда Мэри проснется.
– Когда Мэри проснется, я уже буду неизвестно где. – Хью стал закипать.
– Ну, тогда позвонишь, когда прилетишь.
– Да ты понимаешь… – Уильямс-Брэдлоу задохнулся от гнева, – дура!
– Дорогой, я понимаю, ты нервничаешь из-за полета. Но выслушивать от тебя оскорбления я не намерена. – На Земле, в Вашингтоне, нажали кнопку отбоя.
«Позвони, когда Мэри проснется. Дура! Так отвечать. Такая же дура, как та жена французского короля со своими пирожными. Только та за свою дурость поплатилась головой. А эта?»
Электронные часы на базе показывали четыре часа сорок минут по среднеевропейскому времени.