Любимое и ненавистное
Шрифт:
– Откуда я знаю, как это делается? – мелькнула у него мысль. – Крутил по наитию, а получилось правильно.
Убрав болтовик в футляр и в багажник и собрав в оказавшийся в сумке пакет гильзы, Кел вернулся к столу и наполнил патронами магазин к карабину. Теперь он почему-то остался стоять и, включив прицел, навёл красную точку на центр мишени в ста метрах, приподнял её чуть выше, чтобы на центр указывал низ тонкого кружка вокруг точки, и выпустил первую пулю. После ещё двух, он воспользовался биноклем и разглядел, что они формируют группу чуть ниже и в сторону от центра.
– Пули из патронов для охоты на сурков могут лететь иначе, чем армейские, – почему-то
Выпустив по мишени весь магазин группами по три-четыре патрона, он принёс с соседнего стола телескоп и взглянул на мишень. Она была пробита в области с ладонь. Решив, что это достаточно неплохо, он тоже убрал карабин и достал из сумки пистолеты. Оставалась мишень в пятидесяти метрах. Все пули из револьвера легли в группу тоже размером с ладонь. Полуавтоматический пистолет разбросал свои по всему листу. К столу Кела подошёл кто-то из членов клуба.
– Потрясающая стрельба, – сказал он. – Я редко вижу, чтобы на этом рубеже стреляли из пистолетов вообще, и так метко. Ты из полиции?
– Нет, просто много тренируюсь, – выкрутился Кел.
– Не то слово! – улыбнулся незнакомец. – Ты здесь целые вечера и выходные проводишь. Наверное, поэтому ты на такой машине. Патроны-то недёшевы, а стреляешь ты помногу.
– Да, накопить на новые колёса пока не удаётся, – согласился Кел. – Зато я в хорошей форме и приподнятом настроении.
Собеседник кивнул и пошёл за своими мишенями. Кел последовал за ним, снял свои и бросил их в мусорный бак, в кучу таких же пробитых самыми разными пулями. Про себя он отметил, из каких калибров стреляли предыдущие посетители. Одни отверстия были словно проковыряны гвоздём, другие словно пробиты дыроколом.
– Разные скорости, – подумалось ему почему-то. – На этом рубеже все пули остроконечные, так что разницу объясняет только скорость. Кто-то покупал в магазине, как я, а другие снаряжали сами.
Эти мысли были ему приятны. Начинало темнеть, и Кел собрал свои вещи и поехал домой. Он чувствовал себя физически усталым, но совершенно счастливым. Он любил стрелять, хотя не знал, почему и с каких пор.
Вернувшись домой, Кел включил ноутбук и завёл новый файл в редакторе электронных таблиц. Он назвал его дневником и защитил паролем. На одном листе он перечислил всё, что ему нравилось за сегодняшний день, а на другой – то, что было ему неприятно. Получился внушительный список для одного дня. Осталось присвоить всему этому категории, которые он поместил на третий лист. Перечитав всё это, он понял, что вырисовывается какая-то закономерность. Он только не мог пока понять, какая. Он подпёр подбородок рукой и задумался. Он просто существовал. У него была работа, но он не помнил, как и когда устроился на неё, и как получил квалификацию. Он жил в неплохом доме недалеко от работы, но не помнил, как купил или унаследовал его. У него не было друзей. Он не знал даже, были ли у него родственники. Он просто не помнил их и не понимал, откуда он вообще знает эти понятия. Он встал и подошёл к зеркалу в ванной, чтобы посмотреть на себя.
– Ты хоть знаешь, кто ты и что ты? – спросил он отражение.
Ответить на вопрос он не успел, потому что в дверь позвонили. Кел подошёл к двери и осознал, что он старается не находиться напротив неё. Прямо перед ним на стене был прикреплён шкафчик, и он приоткрыл его дверцу. Под ней оказалась другая дверца, металлическая, с площадками для пальцев. Он приложил к ним руку. Дверца зажужжала, щёлкнула, и он ощутил, как она давит на его ладонь. Он убрал её, и подпружиненная дверца электронного сейфа открылась. За ней находился
– Кажется, опасаться его нет необходимости, – подумал Кел и открыл дверь.
– Привет, Кел, – сказал незнакомец. – Мы тут спонтанно небольшую вечеринку организовали, жарим сардельки, булки с котлетами, сладкую кукурузу и всё такое. Если хочешь, присоединяйся, только захвати своё любимое пиво, а то у нас всего по нескольку банок на каждого, и на тебя может не хватить уже.
– А, конечно, сейчас иду! – ответил Кел. – Пиво не гарантирую, но что-нибудь принесу.
– Калитка заперта, но ты просто отпирай её и входи, – кивнул незнакомец и направился восвояси.
Кел проследил, куда тот пошёл. Мужчина пересёк лужайку по диагонали и зашёл прямо на двор соседнего дома.
– Мило, – подумал Кел. – Я не знаю, как зовут моего соседа, а он знает меня по имени и приглашает на вечеринку.
Взяв из холодильника неизвестно как оказавшееся там пиво и прозрачную коробку с миниатюрной морковью, цветной капустой и сельдереем, он направился вслед за соседом. За забором играл негромкий рок восьмидесятых, и несколько пар среднего возраста и старше сидели на садовых стульях вокруг барбекю и пары садовых столов. В воздухе витал запах недорогих сигарет и жареного мяса. Разговоры вертелись вокруг гольфа, лодок, рыбалки и отпусков в тропиках.
– О, как кстати, мы как раз прикончили всю закуску, – заметил сосед. – Кто не знает – это мой сосед Кел. Прошу любить и жаловать.
– Да мы все уже знаем его, Рик, – ответил со своего стула Даг. – Правда, люди?
Действительно, казалось, что Кела здесь знали все. Он же не знал никого, кроме Дага и теперь Рика. Собака Дага встала из тени под кустом тиса, подошла понюхать Кела, дала себя погладить, и довольная вернулась обратно. Он сел и поставил свои припасы на стол.
– Угощайтесь, кто желает, – сказал он. – Я выпью пару пива, а остальное на вас.
– Не зарекайся, мальчик, – заметила самая молодая из женщин, вынув изо рта сигарету и выпустив вверх струю дыма. – Рик только что поджарил потрясающие сардельки под медовым и чесночным соусом, а с пивом они просто улетают. Ну, пиво с ними улетает, я имела в виду.
Вскоре Кел выяснил, что только одна пара приехала за полчаса езды отсюда, а остальные пришли пешком с соседних улиц. Почти все они работали в той или иной компании в той же промышленной зоне, что и он. Это была спокойная, ни к чему не обязывавшая вечеринка по-семейному, которые в этих небольших городках происходили много и часто. Болтать с ними было приятно, но Кел заметил, что всё время от прихода и до того, как все принялись расходиться, он просидел, цедя одну и ту же банку пива, крошечными глоточками. Пиво он терпеть не мог, но надо было поддерживать атмосферу.
– Если я его на дух не выношу, то что оно делает в моём холодильнике? – подумал он. – А, кажется, я знаю. Для них, на случай если кто-нибудь зайдёт поболтать.
Когда затемно он собрался домой, то решил добавить это наблюдение в дневник. Однако, ему помешали. Та же самая женщина, которая сидела напротив него и курила сигарету за сигаретой, окликнула его, когда он ступил с соседской лужайки на свою.
– Ты по-прежнему живёшь совсем один, Кел? – спросила она.
– Да, ничего не изменилось, – ответил он, как ни в чём ни бывало.