Любимые застольные песни
Шрифт:
Когда трепещущей рукой,
В порывах гнева не сжигали
Письма подруги молодой.
Вам не понять моей печали!
Вам не понять, вам не понять,
Вам не понять моей печали!
«Чудный месяц плывет над рекою…»
Чудный месяц плывет над рекою,
Все в объятьях ночной тишины.
Я сижу и любуюсь тобою,
Здесь с тобой, дорогой мой.
Ничего мне на свете не надо,
Только видеть тебя, милый мой,
Только
Любоваться твоей красотой!
Для кого я жила и страдала,
И кому я всю жизнь отдала?
Как цветок ароматный весною,
Для тебя одного расцвела!
Но, увы! Коротки наши встречи,
Ты спешишь на свиданье к другой.
Так иди, пусть одна я страдаю,
Пусть напрасно волнуется грудь.
«Гори, звездочка, блистай, ясная…»
Гори, звездочка, блистай, ясная,
Веселей, светлей в ночь весеннюю.
Заалеется скоро зорюшка,
Засветлеется скоро солнышко.
И ты, звездочка моя яркая,
Улетишь с небес до полуночи.
Гори, грудь моя молодецкая,
Ярче солнышка в лето знойное!
Скоро девица-раскрасавица
Навсегда со мной распрощается!
И ты, грудь моя молодецкая,
Пропадешь с тоски до могилушки.
Дремлют плакучие ивы,
Низко склонясь над ручьем,
Струйки бегут торопливо,
Шепчут во мраке ночном,
Шепчут во мраке, во мраке ночном!
Думы о прошлом далеком
Мне напевают они…
Сердцем больным, одиноким
Рвусь я в те прежние дни!..
Рвусь я в те прежние, светлые дни.
Где ты, голубка родная?
Помнишь ли ты обо мне?
Так же ль, как я, изнывая,
Плачешь в ночной тишине?..
Плачешь ли так же в ночной тишине?..
«Над окошком месяц…»
Над окошком месяц.
Под окошком ветер.
Облетевший тополь
Серебрист и светел.
Дальний плач тальянки,
Голос одинокий —
И такой родимый,
И такой далекий.
Плачет и смеется
Песня лиховая.
Где ты, моя липа?
Липа вековая?
Я и сам когда-то
В праздник спозаранку
Выходил к любимой,
Развернув тальянку.
А теперь я милой
Ничего не значу.
Под чужую песню
И смеюсь, и плачу.
«Пара гнедых, запряженных…»
Пара гнедых, запряженных с зарею,
Тощих, голодных и грустных на вид,
Вечно бредете вы мелкой рысцою,
Вечно куда-то ваш кучер спешит.
Были когда-то и
И кучеров вы имели лихих,
Ваша хозяйка состарилась с вами,
Пара гнедых!
Ваша хозяйка в старинные годы
Много хозяев имела сама,
Опытных в дом привлекала из моды,
Более нежных сводила с ума.
Таял в объятьях любовник счастливый.
Таял порой капитал у иных,
Часто стоять на конюшне могли вы,
Пара гнедых!
Грек из Одессы и жид из Варшавы,
Юный корнет и седой генерал —
Каждый искал в ней любви и забавы
И на груди у нее засыпал.
Где же они, в какой новой богине
Ищут теперь идеалов своих?
Вы, только вы и верны ей доныне,
Пара гнедых!
Вот отчего, запрягаясь с зарею
И голодая по нескольку дней,
Вы подвигаетесь мелкой рысцою
И возбуждаете смех у людей.
Старость, как ночь, вам и ей угрожает,
И только кнут вас порою ласкает,
Пара гнедых!
«Вы мной играете, я вижу…»
Вы мной играете, я вижу,
Смешна для вас любовь моя,
Порою я вас ненавижу,
На вас молюсь порою я…
Вас позабыть, не зная средства,
Я сердцем искренно скорблю;
Хоть в вас царит одно кокетство,
Но я вас все-таки люблю.
Немало душ вы погубили.
Но это вам не все ль равно?
Ах! Никогда вы не любили,
И вам любить не суждено.
Надежда мне лишь утешенье,
Да, я надеюсь и терплю.
Бездушны вы — в том нет сомненья,
Но я вас все-таки люблю.
Наступит время, может статься,
К вам в сердце вкрадется любовь.
Вы перестанете смеяться,
И страсть взволнует вашу кровь.
Терзанья ваши сознавая,
Свои мученья искуплю…
Я вам таких же мук желаю,
Но я вас все-таки люблю.
«Не жалею, не зову, не плачу…»
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна березового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий! Ты все реже, реже