Любимый грубиян
Шрифт:
— Ты сошел с ума?
— Возможно.
В рабочей одежде он выглядел неряшливым, но все равно восхитительным. И сердце девушки учащенно забилось, когда она посмотрела на него.
— Ты советовал мне помириться с Дональдом… — дрожащим голосом сказала она.
— Знаю. И по-прежнему советую.
— Неужели?
— Все, что я могу предложить тебе, — это любовная связь, — жестко сказал он. — А это не устроит тебя, не так ли?
Несмотря на теплый день, девушка вздрогнула.
— Почему только
— Потому что я не свободен, чтобы предложить тебе что-нибудь более долгосрочное.
— Не свободен? Ты имеешь в виду… — Она повернулась нему с широко раскрытыми глазами.
— Выходи замуж за своего школьного учителя и живи с ним долго и счастливо. А когда станешь молодой матерью семейства, пусть тебя не смущают мысли о грубияне, в котором все-таки возобладали лучшие чувства.
Она почти не слушала его, думая о своем.
— Почему ты не свободен?
— Какое это имеет значение? Я устал от обязательств, от которых не могу уклониться. Я бы очень хотел попросить тебя стать моей женой, Джоанна, но…
— Пожалуйста, не извиняйся, — сухо прервала она его, — за то, что не сделал мне предложения. Вот значит, как ты охлаждаешь пыл девушек, достаточно глупых, чтобы влюбиться в тебя? Ты наслаждаешься своей властью, притягивая их, как лампа мошек. Но есть одна мошка, которая не хочет быть спаленной. Будь добр, отвези меня назад, к «Лебедю». Меня ждет Дональд.
— Джоанна, — воскликнул он. — Это не игра. Если бы я мог жениться, у твоего Дональда не было бы никаких шансов.
— Ты слишком уверен в себе.
— Неужели слишком?
Неожиданно для самой себя она вдруг оказалась в его объятиях, его губы жадно прижались к ее губам, а тело — к ее телу. Девушка чуть не потеряла сознание от ощущения невероятного блаженства, возбужденная бешеным биением его сердца рядом со своим собственным. Потом так же неожиданно он отпустил ее.
— Извини. Мне не следовало делать этого.
— Да, — дрожащим голосом сказала она.
Он нашел место, чтобы развернуться, и поехал обратно.
— Подожди, — сказала она. — Это все меняет.
— Ничего это не меняет, — возразил он. — Между нами существует сильное влечение, Джоанна, которое вспыхивает при каждой нашей встрече. Я не танцевал с тобой прошлой ночью, потому что не был уверен, смогу ли совладать с собой, держа тебя в объятиях… В будущем постараюсь держаться от тебя подальше, — сказал он и добавил: — Мне поможет Мэвис.
— Почему ты так жесток со мной?! — протестующе закричала она. — Я… я не вынесу мысли о том, что ты будешь с Мэвис.
— Ты думаешь, мне нравится, что ты возвращаешься к Дональду?
— Ты сам посоветовал мне.
— Не потому, что эта идея доставляет мне удовольствие. Я просто считаю, что так будет лучше.
Глаза девушки наполнились слезами. Он мягко посмотрел на
— Джоанна, дорогая. Не надо так. Не усложняй все еще больше.
— Но я могла бы подождать, — прошептала она, ее гордость не смогла устоять перед его голосом, говорящим «дорогая».
Он снял одну руку с руля и накрыл ею руки девушки.
— И как долго ты смогла бы ждать?
— Всю жизнь, если нужно.
Он убрал руку, внезапно рассердившись.
— Будь взрослой. Посмотри в лицо фактам. Мы не романтики, видящие жизнь в радужном цвете. Она такова, какой мы ее делаем. Тебе нужен муж, дети, дом и стабильность. Я не в силах предложить тебе это. А тот парень свободен. Вот и все.
— Причина, по которой ты не свободен, женщина? — Ей необходимо было знать это.
— Да, — коротко ответил он.
Девушка прерывисто вздохнула.
— Что ж, полагаю, больше говорить не о чем.
— Да, не о чем.
Он остановился у гостиницы и, когда она вышла из машины, грустно произнес:
— Мне очень жаль, Джоанна, поверь.
— Не беспокойся. Подобное часто случается.
— Проклятье, — пробормотал Джейк и резко рванул «лендровер» с места.
В свой тридцатый день рождения Ева выбралась из постели в плохом настроении.
Прощай, молодость, сказала она, разглядывая себя в зеркале, которое, впрочем, говорило ей совсем об обратном. Прекрасный цвет лица. Ни единого седого волоса.
Она подошла к календарю, висящему на стене, и подсчитала недели, остающиеся до возвращения Мартина.
Она уже начала уставать от деревни и ее обитателей: любопытной мисс Смит, Мелиссы с ее громким голосом и нелепыми брошюрами и других. Без Мартина она чувствовала себя как корабль без руля и без ветрил.
Она радовалась, что дела у Джоанны и Дональда, казалось, пошли на лад, хотела помочь капитану Клунзу с Кристиной, хотя все это было довольно утомительно. Они были на чаепитии у капитана, потом она принимала их обоих у себя в коттедже, роман вроде бы завязался, но в утро своего тридцатилетия Ева почувствовала, что ей все надоели, даже Джоанна, которая была такой милой и старательной.
По-видимому, она просто устала быть соломенной вдовой, и с все возрастающей тоской ждала возвращения мука. Ей хотелось любить и быть любимой.
В эту минуту за дверью послышались голоса Мэнди и Стивена:
— С днем рождения тебя… с днем рождения тебя… с днем рождения, дорогая мамочка!
Ева распахнула дверь, чтобы обнять и поцеловать детей, упрекая себя за хандру. Она должна быть благодарна судьбе, такой благосклонной к ней в отличие от других местных женщин: одинокой мисс Смит, преданной и брошенной Кристины, Мэри Браун, которой приходится, как рабыне, трудиться весь день в деревенской лавке.