Любимый Враг. Предназначение
Шрифт:
– Идем, - сказала.
– Сколько нам заплатят?
– уточнила тихо.
– Ты договорился.
– А это смотря как ты управишься, - порадовал меня маг.
– Семья вроде зажиточная.
– И как ты только их нашел?
– удивилась, спускаясь по лестнице в нижний зал.
– Обычно. Я ходил, стучал во все двери и спрашивал, не нужны ли услуги лекаря. Нахваливал тебя. Так и нашел. Знаешь ли, под лежачий камень вода не течет. А деньги сами не падают в раскрытый кошель.
– А что, если я окажусь никудышним лекарем?
– усмехнулась,
– Ну, - он почесал затылок, - дверей у них в доме хватает. Это я тоже проверил. Сделаем ноги! Но по мне, лучше бы ты вылечила пацана. И деньги, и почет, - добавил он и наши взгляды встретились. В глубине глаз мага мелькнуло что-то за гранью этого насмешливого простака, каким он пытался предстать передо мной. Но я ничего не сказала. Возможно, это мы еще обсудим потом. Не сейчас.
Преодолев зал, вышли во двор, окунувшись в холодные объятия разыгравшейся стихии. Шагая рядом с магом и проклиная эту внезапную зиму, которая в долину наведывается каждый день, без выходных, куталась в плащ. А ветер, неожиданно злобный, все пытался вырвать его у меня из рук, щедро бросая в лицо комья сбившегося снега.
Дом, куда меня привел Имар, оказался даже на первый взгляд, зажиточным. Крепкий, в два этажа, с каменным крыльцом и ступенями, с крышей, на которой сидел мраморный кот, облепленный снегом до состояния снежного, с колоннами, державшими угловатый козырек и с теплом, в которое мы окунулись, едва на стук открыл кто-то из слуг, а возможно, кто-то из родни. Так как в подобных домах и в подобных городках, обычно жили целыми семьями. Сразу несколько поколений находились под одной крышей, деля уют.
Как оказалось, не ошиблась. Старушка в опрятном платье и фартуке, оказалась бабушкой заболевшего ребенка.
– Лекарка?
– спросила она, пока мы таяли на пороге. Точнее, таял снег, успевший облепить нас с ног до головы. А ведь и шли всего ничего от таверны.
– Целитель, - поправила старуху, и она с важным видом протянула к нам руки, сказав: -Снимайте плащики. Я повешу их сушиться перед камином.
Имар снял свой, помог раздеться и мне.
– Где малыш?
– уточнила, пока старуха, отряхнув снег прямо на пороге, перебросила мокрые плащи через руку.
– Тарай!
– крикнула она.
– Лекарка пришла! Ступай быстро вниз, проведешь ее.
– Мне бы сначала руки вымыть, - заметила осторожно.
– А там, в комнате и вымоете, эрла, - ответила женщина.
– Там есть умывальная комната.
– Ага, - только и кивнула я, а затем огляделась, успев отметить лестницу, ведущую на верхний этаж. С нее как раз сбегал тот, кого старушка, по всей видимости, и назвала Тараем.
Убранство дома изыском не отличалось. Все же, сказывалось отдаление от больших городов и веяний моды и того, что было привычным глазу. Но вся мебель была крепкой, а на стенах, словно дань зажиточности, красовались картины с обычными сюжетами охоты и пейзажами.
Спустившийся оказался подростком лет тринадцати. Угрюмый на вид, он быстро поздоровался и
– Пойдемте. Я провожу.
И мы пошли.
Наверху, по всей видимости, располагались спальные комнаты. В одной горел приглушенный свет, и я еще с лестницы ощутила боль и темноту, которая была не видна обычному человеку. Нечто похожее почувствовал и Имар, так как напрягся и взял меня под локоть.
Одна дверь была распахнула. Я различила силуэты. Женский и мужской. В комнату вошла без стука, сказав:
– Я - целитель. Доброго вам вечера.
Семейная пара, не иначе, стоявшие рядом с кроваткой ребенка, одновременно обернулись. Мужчина, с лицом, изъеденным оспой, подвинулся и проговорил:
– Мы очень благодарны вам за то, что пришли.
Женщина вытерла слезы. Она казалась уставшей и бледной. Но посторонилась, стоило мне войти в комнату.
– Позвольте вымыть руки, - попросила.
Муж и хозяин дома, отреагировал раньше. Провел меня в соседнюю комнатушку, оказавшуюся тем, что старушка, впустившая нас, назвала «умывальной». Здесь же был и почти приличный унитаз, стоял и большой таз, предназначенный для купания. Вымыв руки, вышла и сразу подошла к кровати, на которой лежал ребенок.
Маленький мальчик едва дышал. Я приложила ладонь к его лбу и тотчас ощутила, насколько он горячий и влажный. Щечки ребенка казались двумя яркими яблочками. Тело его горело, а дыхание было таким слабым, что мне пришлось наклониться почти к самому личику ребенка, чтобы ощутить его: темное, пахнувшее болезнью.
– Что с ним, госпожа целитель?
– спросил мужчина. От волнения его голос немного осип.
Оглянувшись, посмотрела сперва на родителей, потом на Имара, стоявшего в дверном проеме.
– Вы сможете ему помочь?
– голос матери был тонким и каким-то надрывным.
– Да, - ответила уверенно. С жаром я справлюсь. И болезнь, которая засела внутри малыша, тоже. Но мне было нужно, чтобы все вышли из комнаты. Потому что болезнь, когда ее вытащишь из одного тела, может переместиться в другое, здоровое и все начнется сначала. Только у того, кому не посчастливится встать на пути темной хвори.
– Оставьте нас, - сказала я и подтянула стул, поставив его рядом с кроватью, на которой лежал мальчик.
– И не входите, пока не позову.
– Как же так?
– заломила руки мать.
– Я должна быть здесь!
– Нет, - отрезала я, а затем, смягчившись, посмотрела в ее усталые, измученные бессонницей и волнениями, глаза.
– Как вас зовут?
– Элина, - отозвалась она.
– А меня Роберта. Эрла Элина, вы будете рядом, за дверью. Я не тот целитель, который лечит отварами. У меня другой метод, но я обещаю, что ваш сын пойдет на поправку. Просто поверьте.
Женщина хотела было что-то возразить. Даже открыла рот, став похожей на выброшенную прибоем рыбу, но муж мягко взял ее за руку и вывел, а Имар прикрыл за обоими дверь, присоединившись к супругам в коридоре.