Любимый жеребенок дома Маниахов

Чэнь Мастер

— Я знаю, мой дорогой Маниах, — тихо сказал Феоктистос. — И это ваше счастье. А то бы… Так вот, я вам расскажу, что бы я сделал уже сегодня утром, если бы вы вчера не поленились прийти и все рассказать. Вы можете многое, чего не могу я. И наоборот, потому что у вас нет сотен солдат, как у меня. Я закрыл бы все катакомбы города, а так — сделаю это сейчас. Нечего всем там шляться и возникать где угодно из-под земли. Я арестовал бы всех в городе, у кого лицо в ожогах, лишних бы потом отпустил с извинениями и парой монет. И сделаю это вот сейчас, вечером. Я дал бы приказ не пускать никаких ксенов

на… кстати, если бы вы были Хашимом, где бы вы попытались убить императора?

Вот, наконец, эти слова прозвучали.

— Службы в ваших храмах, — начал я. — Император сейчас будет их посещать, одну за другой. Но там не так просто подобраться к нему. Я бы использовал, извините, лук и стрелы — но лук не спрячешь, особенно в храме, значит… Здесь, во дворце — но здесь охрана… А когда, скажите, будет главное событие?

— Вы, конечно, говорите про бега на ипподроме, — сказал Феоктистос. — Так вот, это будет завтра. Завтра — вы слышите? И давайте так договоримся. Мы повяжем вашего человека с сожженной физиономией этой же ночью. Это легко. Мы не подпустим близко к императору никого, кого бы не знали. Лук и стрелы? Вы правы, это единственное, что подойдет. И мы это тоже учтем.

— А почему бы императору не заболеть, не отдохнуть с дороги? — перебил его я.

— Он заболеет, — уверенно сказал Феоктистос. — Но ипподром… Да, ну, вот что. Если все получится, мы еще поговорим о многом. А если у них это покушение, представим себе, удастся… Да-да, вот просто представим… То уважающая вас кирия Зои уже не будет родственницей императора. А вот я какое-то время сохраню должность. И тогда и вы, и ваш убийца, и ваши друзья и все остальные очень пожалеете, что решили тут веселиться самостоятельно. Сколько, вы говорите, этих негодяев осталось? Двое? Значит, вы угрохали — ого… Но мне-то надо волноваться, даже если уцелеет один. А чтобы император заболел… Ну…

Тут за занавеской послышались шаги, странные звуки — будто кто-то вскакивает на ноги с грохотом — и лицо Феоктистоса исказилось странной гримасой — раздражения? Чуть не боли?

Занавеска откинулась в сторону. Появилось улыбающееся длинное, худое лицо среди множества завитых светлых прядей, лицо молодое, но украшенное множеством мелких морщинок. Сзади виднелись еще какие-то головы и плечи, но вошедший сделал движение рукой, и они исчезли, остались за занавеской.

От императора лошадьми в этот раз не пахло, а только очень тонким, древесным ароматом — сандал, осенний дуб? Еще было очевидно, что он ест чеснок в тех же количествах, что и его соплеменники. Наконец, не оставалось сомнений, что он только что пробудился от дневного сна — доказательство тому следы подушки на щеке и рассеянный, хотя довольный вид.

— Самаркандец, — сказал он мне несколько удивленно, а Феоктистос с недовольством перевел. — Добро пожаловать. И что это вы тут делаете?

— Да вот Феоктистос хочет меня убить за то, что я утаил от него важную информацию, связанную с покушением на вас, кир Константин, — сообщил ему я. Феоктистос, красный и злой, честно перевел это, потому что я получил ответ:

— Если хочет, значит, так надо. Да, но мы в прошлый раз говорили о чем-то важном. Так? О ферганцах. Лучших конях в мире.

Ферганские кони были

последним, о чем я в этот момент думал. Но упускать возможность было бы просто смешно.

— Да все очень просто, кир Константин. Мы включаем в наши караваны лучших жеребцов и кобыл. По паре, не больше, а то это будет слишком заметно. Разгружаем караваны под стенами столицы. Отводим лучших коней на особую ферму, тут, недалеко от стен. Управлять ею будут мои люди, нельзя позволять никому вмешиваться — много тонкостей. Через три года вы получаете хороший молодняк, а там — все что хотите. Можете забрать их на армейские пастбища Каппадокии и Фригии. Можно на императорские конюшни в Малагине, около Никеи.

Константин подошел поближе и легко коснулся моего плеча — он вообще, как я заметил, любит прикасаться к людям. По крайней мере, к мужчинам.

— И сколько же будет стоить каждый жеребенок? Хорошая лошадь доходит здесь до сорока пяти номисм, но в вашем случае все сложнее. Ну-ка, поторгуйтесь со мной, вы же эмпор.

— Бесплатно, кир Константин, — мгновенно отреагировал я, глядя в его золотистые глаза — такие же, как у Зои. — Бесплатно потому, что нам ваша империя нужна сильной. И еще потому, что вы не заметили главной части плана. Я сказал — разгружаем караван под стенами столицы. Иначе все слишком быстро обнаружат. Каждая такая лошадь — ее не скрыть, про нее будут говорить неделями. В караване — ну, это не так откровенно.

— Караван с чем? — наклонил он вбок голову.

— С шелком, конечно, мы же ничем другим не торгуем.

Феоктистос умудрился прочистить горло одновременно с переводом. Шелк полагалось сдавать на границах имперским чиновникам.

— Мы же все равно заплатим вам тот же коммеркион, только в другом месте, — пояснил я. — Сделайте склады у самой столицы, чтобы и покупатели были под боком. Эти покупатели будут нормальными. Они уже сколько лет хотят торговать с нами напрямую.

Император похлопал меня пальцами по плечу и отошел. Потом — издалека — повернулся, сказал: «я согласен».

Он, видимо, устал бороться с собственными торговцами пряжей, которые забрасывали его петициями на ту же тему уже который год.

Они тихо, сблизив головы, поговорили о чем-то с Феоктистосом, Константин уже собрался уходить, но Феоктистос задержал его и некоторое время шептал что-то.

Наконец, император бросил какую-то короткую фразу, кивнул мне, улыбнулся снова — совсем как Зои, будто увидел что-то смешное за плечом, сзади, — и вышел, скрипя новыми сандалиями.

Феоктистос стоял у своего стола, как побитый, и смотрел на меня злобно.

— Что это было? — вежливо поинтересовался я. — Вас заставят надзирать за выращиванием моих жеребят?

— Нет, — с усилием сказал он. — Не заставят. Пока. А было вот что. Я просил его заболеть, особенно не ходить завтра на ипподром. Вот.

— Да, — проявил я беспощадность. — И что он ответил?

— Что ответил? А вам, Маниах, это тоже не очень понравится. Потому что если с ним что-то случится… Впрочем, я повторяюсь. Так вот, я еще раз — после вас — сообщил ему, что его хотят убить. Ответ был такой: да вы им скажите, этим вашим убийцам — а он не хочет. Так что император будет завтра на ипподроме. И вы тоже.