Любишь только дважды
Шрифт:
– Что?! – Джоэл закашлялся, как будто ему попало не в то горло.
– С тобой все в порядке? – встревожилась Марли.
– Да-да, – ответил он, но голос его был странно напряжен. Марли недоуменно посмотрела на него. – Продолжай.
– Я втюрилась в Джей-Джея, но это было задолго до того, как его отец убил моего. Он был на пять или шесть лет старше. Меня Джей-Джей недолюбливал, потому что родители заставляли его играть со мной, но я это терпела. – Марли мечтательно вздохнула. Она уже много лет не вспоминала о Джей-Джее,
– Вот как?
– Он был такой симпатичный. Высокий, темноволосый, с восхитительными серо-зелено-голубыми глазами, почти как твои. Такой цвет нечасто встретишь. Он любил бейсбол и никогда не расставался с пачкой бейсбольных карточек, которые носил в заднем кармане. Когда он их покупал, то жвачку из упаковки отдавал мне. Я притворялась, что люблю бейсбол: из-за жвачки и чтобы послушать, как он рассказывает о своей любимой команде, «Техасских рейнджерах».
Может быть, поэтому ее и привлекал Джоэл. На подсознательном уровне он своими темными волосами и глазами цвета океана напоминал ей мальчика из детства.
– И что же с ним случилось?
Марли пожала плечами:
– Его родители развелись, мама получила полную опеку, и я больше никогда его не видела.
– Когда ты в последний раз вспоминала о нем?
– Много лет назад. Я и сейчас бы о нем не вспомнила, если бы ты не заговорил об этом.
– Тогда нет. – Джоэл покачал головой. – Тогда это не считается настоящей влюбленностью. Ты была слишком маленькой.
– Возможно. Но для моего пятилетнего мозга это было довольно сильное чувство.
Пусть она и была маленькой, но ее чувства к Джей-Джею были очень глубокими. Марли до сих пор помнила, как он носил ее на плечах по пляжу тем летом. Как теплые лучи солнца ласкали ее кожу, как хорошо ей тогда было. И как Джей-Джей заступился за нее, когда какие-то мальчишки, окружив ее, пытались отнять рожок с мороженым.
Откуда взялся этот комок в горле? Марли уставилась на окна в доме своей матери. Она только сейчас заметила, что во всем доме горел свет. Странно. Мама была до скупости экономной. Она никогда не уходила из комнаты, не выключив свет.
– Марли? Что-то случилось? – Джоэл опять прикоснулся к ней. На этот раз в его прикосновении было нечто большее, чем простое сочувствие. Он крепче сжал ее ладонь и стал поглаживать ее.
Она отдернула руку и заглянула ему в глаза. Внезапно ей в голову пришла мысль: каково было бы заглянуть в его глаза, занимаясь с ним любовью. Испугавшись этой мысли, Марли опустила взгляд, надеясь, что Джоэл не смог прочитать на ее лице эти эротические фантазии.
Мама. Сконцентрируйся на маме.
Но это был плохой совет, потому что Марли тут же начала воображать всевозможные ужасы, столкнуться с которыми была совсем не готова.
– Я провожу тебя до
– Не стоит.
Но Джоэл решительно взял ее под руку и повел по дорожке.
Было уже совсем темно. На улице зажглись фонари, и свет сливался с сиянием, исходящим от дома. Воздух был наполнен ароматами моря и шумом волн, разбивающихся о берег.
Марли стало страшно. Это было острое ощущение, отдававшееся горечью во рту.
Что-то было не так. Ее мама никогда не оставила бы свет включенным.
Марли вырвала у Джоэла руку и подбежала к крыльцу. Она повернула ручку, и дверь распахнулась.
Сцена, представшая ее глазам, была так ужасна, что она повернулась и спрятала лицо на груди Джоэла. Ей понадобилось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем решиться посмотреть снова.
Обычно безупречно аккуратный и идеально вылизанный дом ее мамы был в ужасном состоянии. Картины были сорваны со стен, вся мебель перевернута вверх ногами, бумаги валялись на полу. В панике Марли бросила свою сумочку на столик и побежала осматривать дом. Она перебегала из комнаты в комнату, звала маму и вздрагивала при виде каждой новой сцены разрушения.
Расколотое зеркало в ванной, разбитые вдребезги горшки с цветами на веранде, разбросанные по спальне семейные фотографии. Часть из них была порвана, часть смята.
Марли вскрикнула и в отчаянии упала на колени. Она схватила стопку фотографий и трясущимися руками прижала к груди.
Джоэл присел рядом и положил руку ей на плечо, но она скинула его руку. Ничто не могло помочь ее горю. Она не могла полагаться на него. Она его не знала. Нельзя было верить ему. Марли посмотрела на ковер и увидела темное пятно и несколько пятнышек на полу, ведущих к двери.
Кровь.
– Мама! – зарыдала она. – Мама, где ты?
Ритмичный хип-хоп доносился из квартиры Трини, расположенной в ультрасовременном доме Джорджтауна.
Космо стоял на пороге, в одной руке у него был ноутбук, в другой – коробка с тортом.
Сначала он хотел принести ей цветы, но потом решил, что для женщины вроде Трини это будет излишне романтичным. В конце концов, он остановился на торте, поскольку жил в двух кварталах от кондитерской фабрики, да и кто же не любит торты?
Космо так волновался по поводу этой встречи, что даже допустил на работе несколько ошибок, свои первые ошибки с начала работы в офисе. Ничего страшного, но его начальник заметил это. В конце рабочего дня Петерсон остановился у его стола и сказал:
– Только не допустите, чтобы Трини Делани испортила и вашу жизнь.
Что он имел в виду?
И почему после этой предостерегающей фразы Петерсона ему еще больше захотелось увидеться с Трини?
Космо глубоко вздохнул и приготовился постучать, но едва он занес кулак, как Трини распахнула перед ним дверь.