Любить и верить
Шрифт:
— Помогли, но они не главное. Главное — это ты. Ты моя вдохновительница, моя спасительница, мой добрый ангел.
Весь этот месяц она не плакала, она стойко держалась, но сейчас, когда он сказал это таким бесконечно нежным тоном, она не выдержала и позорно разревелась.
Он забрал из ее рук чашку с кофе, поднял с табурета и привлек к своей груди.
Несколько минут Клэр судорожно всхлипывала в его рубашку, не в силах остановиться. Он терпеливо ждал и успокаивающе гладил ее по спине. В конце концов всхлипывания прекратились. Он дождался, когда она совсем затихла, приподнял
— Клэр, — прошептал он. — Ты могла бы переехать в Шотландию? В Эдинбург?
Сердце ее встрепенулось. Это были те самые слова, которых она так ждала, о которых молилась Богу, на которые надеялась. Но не сказал ли их Брюс просто под влиянием минуты? Это действительно то, чего он хочет? Ведь ни тогда, когда она приезжала к нему в горы, ни сейчас он еще не сказал, что любит ее.
— Тебе понравится Эдинбург. Это очень красивый, древний город. И там тоже есть детский реабилитационный центр, я узнавал. Так что ты сможешь заниматься любимым делом, если захочешь.
Она собралась было ответить, что последует за ним куда угодно, хоть на край света, но он приложил к ее рту палец.
— Подумай об этом, — сказал он, затем наклонился и поцеловал ее, а потом погладил нежную щеку Клэр. Он до сих пор с трудом верил в свое вновь обретенное счастье. — Я очень давно не говорил тебе этих слов, но ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь, правда?
Клэр тепло улыбнулась.
— Догадываюсь, но женщины ведь любят ушами, помнишь?
— Всякий раз, когда ты смотришь на меня, когда до меня дотрагиваешься, я чувствую, как в моей душе расцветает прекрасный цветок. Порой, когда чувства слишком сильны, слова только мешают. — Брюс заглянул в ее бездонные голубые глаза. — Мои чувства к тебе сильнее, чем я мог себе представить. Все эти годы я не переставал любить тебя. Любовь продолжала жить в моем сердце, в каком-то потаенном уголке, куда я загнал ее своей ненавистью и злостью. Я ненавидел тебя за преступления, которых ты не совершала, винил тебя в предательстве, когда на самом деле предателем бы сам… Нет-нет, не перебивай меня, — торопливо проговорил он, увидев, что она пытается что-то возразить. — И то, что я ничего не знал, не оправдывает меня. Я не должен был верить твоему отцу на слово, я должен был выслушать тебя.
А ты простила меня, все это время преданно ждала, не побоялась приехать ко мне в горы и встретиться лицом к лицу с моей ненавистью и гневом, чтобы рассказать правду, чтобы убедить меня в том, что жизнь для меня не кончена, что все еще можно исправить, что у меня есть будущее. Ты закрыла старые двери в моем сердце. Отвела от меня кошмары, вселила надежду и каждый мой день наполнила счастьем и радостью. Ты — мой добрый ангел. — Он взял Клэр за руку и поднес к своим губам. — Я люблю тебя больше жизни. И всегда буду любить.
— И я тоже люблю тебя. Очень люблю. — Она прильнула к нему.
— Я начну адвокатскую практику с нуля и буду щепетилен в выборе клиентов, — предупредил он.
— Хорошо, — ответила Клэр.
— Но, дорогая, я пока не могу обещать тебе роскошной жизни. У меня не так много денег. Их хватит только на то, чтобы открыть свое дело и купить
— Я всегда мечтала иметь отдельный домик, — с улыбкой призналась Клэр. — Кроме того, у меня есть свои деньги и…
— Они останутся твоими, — перебил ее Брюс. — Если все будет хорошо. Я хочу сам…
— Ну конечно, — охотно согласилась она.
Что-то уж слишком охотно!
— Клэр…
Она поднялась на цыпочки и закрыла рот Брюса поцелуем.
Брюс крепче прижал ее к себе. Он чувствовал дрожь ее тела, биение сердца.
— Клэр. — Он повторял ее имя снова и снова, словно надеясь, что тем самым навеки удержит ее рядом с собой.
Она прервала поцелуй и слегка отстранилась. В ее глазах он прочел чуть заметное сомнение.
— А ты уверен, что хочешь этого? — спросила она.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну… начать новую жизнь… со мной. Ведь ты молод, красив. Любая юная девушка…
— Не мели чепухи, Клэр, — строго перебил он ее. — Ты единственная женщина, которая мне нужна.
— Это правда?
— Конечно, правда, солнышко. — Он нежно чмокнул ее в нос.
— И ты теперь абсолютно уверен в завтрашнем дне? — поинтересовалась Клэр.
— Нет, я знаю только, чего я хочу.
— Чего же ты хочешь?
Он поцеловал ее и ответил с неотразимой улыбкой, от которой у нее замерло сердце.
— Я хочу видеть тебя рядом, засыпая и просыпаясь. А больше всего на свете я хотел бы дать тебе все, что ты захочешь.
— Себя? — предположила Клэр и увидела, как его глаза затопила нежность.
— И себя тоже, — прошептал он.
Клэр прижалась к его губам в горячем и одновременно нежном поцелуе, в который вложила все, что невозможно было выразить словами. Он привлек ее к своей груди, стараясь быть нежным, но неодолимая страсть диктовала свои условия. Как измученный жаждой путник приникает к роднику, так и он со стоном приник к ней, словно к животворящему источнику, каким она и стала для него, ни на секунду не переставая гладить ее спину, прижимая к себе и изо всех сил желая слиться с ней в единое целое.
— Мне было очень плохо без тебя, — прошептал Брюс, вновь вспомнив о том, что надо быть нежным, и тотчас забыв об этом, стоило ему опять коснуться губ Клэр.
Забыв обо всем на свете, он хотел лишь одного — никогда больше не разлучаться с этой прекрасной женщиной, своим добрым ангелом, светочем, указавшим ему дорогу во тьме.
Клэр со страстью возвращала Брюсу поцелуи, изгоняя остатки боли из их сердец.
— Я люблю тебя, — повторил он. — И хочу, чтобы ты немедленно снова вышла за меня замуж. Мы можем съездить в Гретна-Грин и…
— В этом нет необходимости, — перебила она его.
— То есть как? Почему? Я думал, что мы… что ты… значит, я все неправильно понял? — запинаясь выдавил он.
При виде его растерянного, удрученного лица Клэр улыбнулась.
— Ты все правильно понял.
— Тогда почему?
— Да потому, глупенький, — снисходительно-шутливым тоном пояснила она, — что мы женаты. Уже семь лет. Кстати, скоро наша годовщина, ты не забыл?
Он потрясенно уставился на нее, ничего не понимая.