Любить нельзя помиловать
Шрифт:
– Перед тем как уйти, я хочу сказать тебе еще одно: оставь в покое Веру.
– А если нет? То есть, я хотел сказать, что если я ее оставлю, вы пойдете мне навстречу?
– Что?! Да ты, братец, нахал! Вздумал меня шантажировать! Тебя надо хорошенько проучить. Завтра к тебе придут крепкие парни, и на твою смазливую физиономию долго еще нельзя будет взглянуть без слез. А лучше я скажу, чтобы тебя покалечили. Чтобы ты на всю оставшуюся жизнь остался инвалидом. Да, так будет лучше. Ты сделал глупость, потерял деньги и теперь хочешь
– Не в моем вкусе, – усмехнулся он.
– Да что ты понимаешь в женщинах, щенок! Она сама себя сделала, понял? А ты растерял. Ты себя растерял, щенок. По бабам да по кабакам. Знаю я таких резвых парнишек! Короче, я и так потратил на тебя слишком много времени. Готовься к самому худшему. Я не буду ждать ни дня.
Владимир Иосифович выразительно посмотрел на проходившего мимо официанта. Тот исчез и через минуту вернулся со счетом. Расплатившись, хозяин встал и, ни разу не оглянувшись, направился к выходу.
Никита машинально взглянул на часы: половина одиннадцатого. Ну, вот и поговорили! И часа не прошло, как все уже кончено. Теперь самое время позвонить Наденьке. Хоть чем-то себя утешить. Он набрал номер.
– Алло? – раздалось в трубке.
– Надя, это я. Все уже закончилось.
– Так быстро?
– Да. Так быстро.
– Ты решил свои проблемы?
– Решил, – невольно усмехнулся он. – Но ты не бери в голову. Где мы встретимся?
– Через полчаса у метро… Где тебе удобно?
– Ну, «Водный стадион», еще лучше «Речной вокзал»…
– Метро «Речной вокзал», через полчаса. Выход к Универсаму. Не к рынку. Так?
– Да. Я тебя жду.
– Целую.
Он оглянулся, ища взглядом официанта. Тот мигом подлетел:
– Еще что-нибудь хотите заказать?
– Нет, счет, пожалуйста.
Расплатившись за пиво, Никита оставил на столе почти полный бокал и направился к выходу. Возле его машины топтался парень, собирающий деньги за стоянку. Никита вспомнил злое лицо своего кредитора и невольно рассмеялся. Вот все и решилось само собой! Обратной дороги нет.
– С вас пятьдесят рублей.
…Наденька приехала первой и уже ожидала у двери в метро. Он немного не рассчитал и опоздал минут на пятнадцать. «Какой безумный, ну просто сверхбезумный день!» – невольно вздохнул Никита, взглянув на часы. Начало двенадцатого. А им еще ехать до дома полчаса, не меньше. Цветы ей купить, что ли? Обойдется. Пусть сначала расскажет, что задумала Вера.
– Привет! – он поцеловал девушку в румяную упругую щечку и подумал, что слишком уж много Наденька наложила тонального крема. Да и тенями для век явно переборщила. Порядочные женщины так ярко не красятся. Вот Вера, например, никогда не злоупотребляет косметикой.
– Привет! – улыбнулась Надя. – Ну что, поехали?
Когда девушка села в машину, Никита первым делом спросил:
– Как
– Нет, не захочет.
– Уверена?
– Абсолютно.
Они немного помолчали, Никита невольно вновь вернулся мыслями к закончившейся недавно встрече с Владимиром Иосифовичем. Да, неприятный был разговор. Но все уже кончено.
– А шампанское у тебя есть? – спросила Надя.
– Шампанское? Найдется. – Как хорошо, что одну бутылку оставил-таки про запас! И почему это женщины так любят шампанское? Видимо, оно ассоциируется у них с праздником. Много шампанского – много праздника.
– Как я люблю шампанское!
Вчера он это уже слышал. От Ниночки. Ниночка, Наденька – какая, в сущности, разница? Одна толстушка, другая худышка, но обе откровенные дурочки. Надя ему не нужна, сейчас он всего-навсего хочет оказать Вере любезность.
– Долго еще? – зевнув, спросила девушка.
– Почти приехали.
Возле своего подъезда он вновь машинально взглянул на часы: через пятнадцать минут пробьет полночь. На улице никого. Место тихое, вдали от ярко освещенных проспектов и ресторанов, где развлекается ночная публика. Одинокий прохожий нетрезво покачнулся у двери подъезда, защищенной кодовым замком от посторонних, и неуверенно стал тыкать указательным пальцем в кнопки.
– Ну, пошли? – спросил Никита.
– Погоди. Пусть сначала он уйдет.
– Почему?
– Не хочу, чтобы меня видели.
– Да кто тебя здесь знает?
– Все равно не хочу, – упрямо сказала Надя.
Это его насторожило. Но не стал спорить, подождал, пока нетрезвый гражданин справится с кодовым замком, и только тогда вылез из машины. Они больше никого не встретили. Кажется, Наденька осталась этим довольна. Поднявшись к нему в квартиру, девушка первым делом сказала:
– Мне надо позвонить.
– Кому?
– Маме.
– Ну, позвони.
Наденька открыла сумочку и достала мобильный телефон. И потупилась, изображая смущение:
– Послушай, это личное. Ты можешь выйти на минутку?
– Запросто! Я сейчас принесу шампанское и конфеты. А ты поговори с мамой.
Она была не только глупа, но и наивна. И почему-то держала его за дурака. Он намеренно громко хлопнул дверцей холодильника, потом пулей метнулся в прихожую и замер, прислушиваясь к разговору.
– Все в порядке, я с Никитой в его квартире.
Нет, это не любовник. Такую фразу в начале первого ночи не говорят ни любовнику, ни мужу. А кому? Маме? Надежда что, назвала ей имя своего любовника? Сказала, где и с кем проведет ночь? Что ж, отношения между детьми и родителями бывают разные. Возможно, что это вторая Ниночка. Фраза вполне в ее духе.
И все-таки ему стало не по себе. Когда он вернулся в комнату с бутылкой шампанского и двумя бокалами, спросил:
– И как?
– Я ее успокоила. Все-таки ночь на дворе.
– Понятно.