Любить – значит страдать

Донован Ребекка

Мои губы невольно расплылись в улыбке, по телу разлилось приятное тепло. Сердце буквально переполняла любовь. Я осторожно наклонилась и поцеловала его.

– Ну, так как насчет твоего отца? – отстранившись, спросила я.

Эван сухо усмехнулся и сказал:

– Тебе не стоит беспокоиться по поводу моего отца. Мама никогда не допустит, чтобы он лишил меня Стэнфорда или тебя. В свое время он воспитал меня сильной личностью, так пусть теперь отойдет в сторонку и позволит мне быть именно таким,

каким он и хотел. Решение буду принимать я сам, и он должен с этим смириться.

Эван говорил уверенно, но спокойно. И сейчас, вопреки ожиданиям, я не слышала в его голосе ни досады, ни разочарования. Более того, меня потрясла его выдержка и зрелость суждений.

– Давай подведем итоги, – ухмыльнулся он. – Ну что, примирилась с фактом своего существования?

– Да, – уверенно ответила я. – Ничего не скажешь, ты умеешь заставить девушку… почувствовать свою значимость.

– Хорошо. – Эван улыбнулся и поцеловал меня.

Его слова подействовали успокаивающе, буря в душе сразу улеглась, только слегка гудела голова. Конечно, меня здорово выбила из колеи утренняя встреча, но теперь я твердо знала, что мое место здесь, рядом с Эваном.

Я растянулась на спине, положив голову на ногу Эвана, и подставила лицо солнцу.

– Мне здесь нравится.

– Мне тоже, – ответил Эван, перебирая пряди моих волос. – Тебе идет солнце.

Я лежала и слушала умиротворяющее журчание ручья. От теплых солнечных лучей, нежных прикосновений Эвана слегка покалывало кожу. Мне вдруг захотелось остановить мгновение, спрятать его в карман и унести с собой.

– В свое время мне говорили, что девушке всегда нужно время на подготовку. Итак, Эмма Томас, ты согласишься пойти со мной на выпускной бал?

Я сразу резко села и, открыв рот, уставилась на него во все глаза.

– Это… Боже мой! Это ведь уже в следующем месяце. Да, Эван Мэтьюс, я с большим удовольствиемпойду с тобой на выпускной бал. – И в ужасе пробормотала: – Ой, значит, надо срочно бежать за платьем, да?

– Можешь идти хоть голой. Я где-то слышал, что после розового это последний писк, – усмехнулся Эван.

Я расхохоталась.

– Ты наверняка был бы не против, да? – поддразнила его я. – Ой, секундочку! Обещай, что мы не будем заниматься сексом в ночь выпускного вечера, – сказала я и, заметив удивленный взгляд Эвана, добавила: – Мы не можем впервые заняться сексом в такой день.

Меня даже передернуло. Нет, совсем не такя представляла наш первый раз. А то получится совсем как в плохом кино.

– Торжественно клянусь, что мы не будем заниматься сексом после выпускного вечера. – Эван изо всех сил сжимал губы, чтобы не рассмеяться. – А как насчет вечера накануне?

– Что? Не может быть! – Я пристально на него посмотрела, а он в ответ поднял брови, словно ничего странного в своей идее не находил. – Ты что, серьезно это планируешь?!

–

А почему бы и нет? Спонтанно у нас что-то плохо получается. Так что предлагаю назначить твердую дату.

– Все, заметано. Я пересплю с тобой накануне выпускного вечера, – с шутливой торжественностью произнесла я. – Секс-свидание.

– Жду не дождусь, – рассмеялся Эван.

Когда я подъехала к дому, Рейчел как раз вылезала из машины. Как странно было называть ее просто Рейчел. Рейчел. Я прокрутила это слово в голове. Ведь она всю дорогу хотела, чтобы я именно так ее и звала. И Чарльз называл ее исключительно Рейчел. Когда речь шла о моих родителях, он говорил твой папаи Рейчел.

– Как прошел обед? – спросила она, прежде чем войти в дом.

– Очень мило, – сказала я. – То, что нужно.

– Хорошо. – Ее явно озадачила формулировка ответа.

– А ты сама-то хоть что-нибудь ела? – поинтересовалась я, включая по дороге свет.

– Мы заказали готовый обед в офис.

Она скинула туфли на каблуке и вытащила блузку из брюк. Я ждала, что Рейчел, как обычно, принесет из кухни бокал вина, но она воздержалась. Просто села рядом со мной на диван и включила телевизор.

У меня в голове крутилось столько самых разных мыслей, что я, не подумав, выпалила:

– А откуда ты родом?

– Что? – Она явно удивилась, но как ни в чем не бывало продолжила переключать каналы.

Я, конечно, могла отыграть все назад и перестать совать нос в чужие дела. Но решила идти до конца.

– Где ты росла?

Она замерла, в результате остановившись на передаче о рыбалке. Странный выбор. Значит, она меня прекрасно слышала. Я повернулась к ней. Она глядела на меня так, словно впервые видела. Да, скорее всего, ответа не будет.

– Хм, в маленьком городишке в Пенсильвании, – медленно сказала она. – А с чего это тебя вдруг заинтересовало?

– Просто раньше не догадалась спросить, – прямолинейно ответила я. – Твои родители до сих пор там живут?

Она как-то странно притихла. Смотрела то в телевизор, то на меня, словно не могла решить, хочет ли продолжать этот разговор. И явно не была готова к подобным вопросам. Может быть, сказался эффект неожиданности, но она действительноответила.

– Мама, возможно. Хотя точно не знаю. Я уехала из дома в семнадцать. С друзьями. И уже не оглядывалась назад. Отца я вообще не знала. Он был законченный алкаш и свалил от нас, когда я была еще совсем маленькой.

– Но как так получилось, что я ничего не знаю? – с любопытством спросила я.

Хотя меня не слишком удивили ее слова о тяжелом детстве. Значит, ей действительно пришлось несладко, раз уж она никогда не говорила об этом и ни разу не захотела навестить мать.