Люблю тебя, мамочка! Истории приемных семей
Шрифт:
– Мама!
Маша едва слышно ответила:
– Доченька…
Заведующая строго посмотрела на девочку, потом на Машу.
– Нет-нет, что вы, это не она! Эта уже большая, два года скоро будет. Оля, отведи ребенка в группу, – обратилась она к нянечке и снова повернулась к Маше: – Пойдемте! – и мягко подтолкнула ее в спину.
Но Маша не двигалась с места. Все смотрели на нее вопросительно, и только Петя, как ей казалось, с пониманием.
– Я уже пришла, – сказала Маша, – вот моя дочка.
Она шагнула к девочке, присела на корточки и обняла ее.
Напрасно заведующая уговаривала, приводила доводы. Мол, девочка большая уже и сама может
Муж сразу и полностью поддержал Машу. Тетя Вера тоже, правда, осторожно удостоверилась, окончательное ли решение приняла Маша, не передумает ли, не пожалеет ли. Маша была тверда в своем намерении. Так что процесс удочерения запустили. В конце шестидесятых процедура эта была значительно проще, чем сейчас, так что ждать пришлось не слишком долго.
Наконец маленькая Полинка с родителями впервые приехала домой. Маша с Петей опасались, что после детдомовской среды девочке понадобится много времени, чтобы освоиться на новом месте и не бояться, но они ошиблись. Малышка была игривой и любопытной и быстро привыкла. Семья жила в своем доме, держали скотину. Девочка познакомилась со всеми зверями, залезала и в хлев, и в собачью будку, Маша только и успевала ее доставать из разных уголков дома и двора. Озорная росла девчонка.
Конечно, в тот день, когда Полинка обнаружила, что ее удочерили, Маша не открыла ей всех подробностей. Это она сделала много лет спустя, когда Полина была уже совсем взрослой, выросла, выучилась, вышла замуж и родила детей. А в тот далекий весенний день, утешая плачущую дочку-подростка, Маша рассказала ей только самое главное – как она стала мамой в ту секунду, когда впервые обняла маленькую девочку в коридоре детдома.
Конечно, Полину новость поначалу пришибла.
Но она со временем приняла ее как факт. Еще сильнее стала любить и уважать родителей, давших ей столько любви, сблизилась с тетей Верой, сыгравшей роль доброй феи в ее судьбе. Не очень простой судьбе, надо сказать.
Не миновали и болезни, и сложности с работой, и безденежье.
Но Полина не унывает и точно знает, что жизнь в любой момент может приподнести подарок.
Не каждые кровные родственники так дружно живут, так радуются друг другу, как радовались Полина с родителями. К сожалению, Маши и Петра больше нет, но в их доме живут их внуки.
Бабушка с дедушкой успели понянчиться с ними. На старости лет сбылась их мечта о доме, полном детей. Люди, не знающие о семейной тайне, говорили, что они похожи. И знаете что? Внуки действительно похожи на Петра и Машу. Впрочем, Полина не удивляется. Она уверена, что это не просто совпадение, а закономерный результат любви, которой хватило на всех.
Татьяна Чернецкая, Наталя Шумак
До Волги и обратно
– Это что, наш дом? Прямо наш, совсем наш?
Сашка гордился собой, гордился домом, гордился тем, что выдержал и не раскрыл жене тайну раньше времени. Двухэтажный, светлый, с террасой и камином, с кусочком земли под сад – если уж и быть счастливыми, то именно в таком доме.
– Но есть проблема, – серьезно сказал он. – Здесь не одна детская, а две. Надо с этим что-то делать.
У Юли щеки загорелись.
– Я не буду, не буду больше беременеть.
Путь к беременности длился три года. Гормональные препараты превратили изящную фею в тумбу, но сделали свое дело: Юля наконец забеременела. Сказать, что она пережила токсикоз – ничего не сказать. Это была третья мировая война. Юля выстояла и одержала победу. Кульминационная битва длилась почти сутки. На свет появился Георгий Александрович.
Юля прижала его к груди и потеряла сознание. Но, падая во мрак, успела понять, что любит его больше жизни.
Теперь сей отрок был самым умным, самым спортивным, самым хулиганистым мальчиком в детском саду. И смех у него был, пожалуй, самый заливистый. Но несмотря на все самое-самое в ее жизни, Юля боялась начинать этот путь снова.
– Окей, – сказал Саша. – Больше беременеть не будешь.
А через месяц поехал в очередную командировку по волжским городам и взял с собой Юлю: погулять, развеяться, побыть вдвоем. Юля не знала, что в «культурную программу» Саша включил… посещение детского дома.
– Юль, подумай. Это на одну счастливую жизнь больше.
И деваться Юле было некуда: ее сердце сжалось при виде худого и скрюченного мальчишки, прислонившегося к зеленой стене. Защипало в глазах от едкого слова из трех букв, которое он старательно вывел на своей ладони шариковой ручкой. Зашумело в голове от шепота воспитателя: «Этого все равно никто не возьмет…»
Одна детская называлась, как и положено, «детская». Там жил пятилетний Георгий Александрович. Вторая детская получила название «взрослая». Туда вселился Темыч – десятилетний волжский парень с плохой осанкой, строгой складкой между бровями и привычкой рисовать на руках. И если родного сына Юля полюбила, как только он родился, то Темыча – как только увидела надпись на его ладони. И никакие психологи не понадобились, чтобы она почувствовала себя матерью двоих сыновей. Были, конечно, проблемы с бабушкой. Но и у той сердце не каменное, а смородины хватит на всех внуков, хоть целый детский дом к ней на дачу привези.
Сашка гордился собой, гордился Юлей, гордился Георгием Александровичем и очень гордился Темычем, который оказался парнем молчаливым и ответственным. Маленький Георгий Александрович слушался его лучше, чем родителей. Копировал его манеру хмурить лоб и думать, прежде чем что-то сказать. Темыч занимался спортом и со временем начал неплохо учиться.
И вот Георгию Александровичу уже одиннадцать, а Темычу шестнадцать, и возникла проблема, которую на протяжении шести лет предрекала бабушка, а также друзья и соседи.
Темыч сбежал.
За несколько дней до этого ему позвонил кто-то из родного волжского городка, после чего за ужином он заявил, что надо поехать в детский дом и забрать оттуда какую-то Алену. Юля и Сашка не планировали расширять семью и ответили, что, если надо, если ему очень хочется, они могут отправить этой неизвестной им Алене подарки: одежду, книги, да хоть смартфон. Темыч настаивал на своем. Сашка заявил, что если девочка действительно того стоит и если Темыч не перегорит до наступления каникул, они могут поехать на Волгу, и Темыч навестит Алену. Темыч ответил, что не будет ждать. Сашка ответил, что придется. Юля отмалчивалась. Она полностью разделяла позицию мужа и, более того, даже в каникулы не горела желанием ехать в детский дом с зелеными стенами. Темыч с пониманием кивнул и больше тему не поднимал. А утром Юля обнаружила, что Темыч исчез, прихватив теплую куртку, пятьсот рублей и бутылку питьевого йогурта.