Люблю трагический финал
Шрифт:
Однако Вьюн, несмотря на это жуткое торможение, ухватив покрепче своими жесткими, как плоскогубцы, пальцами шубу Сивого, все-таки вытянул дружбана-пьянчужку за дверь в коридор.
И тут же прошипел:
— Цыц!
Потом Вьюн чуток отдышался и добавил:
— Стой и молчи! Только кивай, когда я буду говорить.
Девушка вышла из кабинета минут через двадцать… И тут уж Вьюн и подступил к ней. Сивому он велел не приближаться, чтобы не спугнуть клиентку запахом…
— Кажись, видал я эту женщину… Ну,
Вьюн поторопился поскорей перейти к сути, взять быка за рога.
— Вы… Вы ее видели?!
Анна ошеломленно смотрела на бомжа… Неужели?.. Проблеск надежды, когда она уже и перестала надеяться отыскать какие бы то ни было следы Джульетты в этом городе…
— Кажись, видал… Кажись, она. Ну, я вам, конечно, все расскажу, если вы, конечно, не обделите…
— Конечно! — Аня сделала инстинктивный жест, потянувшись к замку сумочки… — О чем вы говорите, конечно…
— Только это… она ведь уже того…
Вьюн внезапно замолчал. У него мелькнула мысль, что если не говорить сразу, что он видел черноволосую бабу мертвой, а не живой, то денег можно срубить побольше… Пока будет девушка радоваться да надеяться — вот и отстегнет на радостях…
Он уже в душе потирал ладошки от предвкушения…
— Где?! Где вы ее видели? — нетерпеливо впилась в него глазами Анна.
Вьюн молчал.
— Ну, что же?! Что же вы застыли? — вопрошала встревоженно своего нежданно-негаданно на голову свалившегося информатора Анна.
Между тем как Вьюн действительно застыл аки соляной столп…
Ибо из-за плеча Анны с порога своего кабинета на него в упор смотрел капитан Дубовиков… И смотрел он так уже довольно давно…
Явно было, что Олег Иванович тоже с пристальным вниманием выслушал предложение, сделанное Вьюном Анне.
— Ну я это… Я потом… — Вьюн стушевался от грозного взора капитана и тихой сапой ретировался на улицу.
— Да вы его просто испепелили! — Анна раздосадованно повернулась к капитану.
— Дело в том, что я запрещаю им попрошайничать здесь, в стенах фонда, и ловить на всякие уловки людей, которые приходят ко мне за помощью, — строго сказал Дубовиков. — В противном случае им грозит отлучение от бесплатного супа и секонд-хэнда… Вот Вьюн и испугался… Понимаете, здесь пересекаются два потока: несчастные люди, которые ведут розыск, и вот эти. И если я не буду ограждать одних от…
Дубовиков говорил и говорил дальше, подробно развивая перед Аней свои взгляды на работу фонда. Видно было, что это чрезвычайно увлекательная для него тема…
А Анна, не слушая, точнее, слушая вполуха, пыталась понять, что произошло. И не надо ли ей поскорей отделаться от капитана, чтобы догнать бомжей? Впрочем, она была уверена, что они, хитрые, ждут ее на улице… вне пределов фонда и влияния грозного капитана… Так они, глупые, испугались Дубовикова.
Впрочем, пугаться было чего… Аня вспомнила взгляд его серых, стального оттенка глаз, который просто заморозил Вьюну голосовые связки… Вспомнила и поежилась.
— Вы, кажется, меня совсем не
Ане стало неудобно оттого, что ее разгадали…
— Да я, собственно…
— Вот вам, «собственно», — передразнил капитан, — я бы не советовал лично вести дела с этими товарищами…
— Но они сказали, будто бы видели Джульетту!
— Вот что, Аня… — Лицо Дубовикова стало очень строгим. — Поверьте мне, вы и не догадываетесь, насколько опасно общение с такими людьми… Они часто не помнят, как зовут родную маму, и уж точно забыли самые элементарные принципы человеческой морали… Я мог бы раскрыть перед вами целый веер жестоких историй. Например, когда такие вот безобидные, жалкие и даже забавные на вид пьянчужки душат беременную молодую женщину из-за кошелька, с которым она отправляется на рынок за творогом. И…
— Да, да… Я догадываюсь. — Анна опустила голову. — Но как же мне быть? Мне надо…
— Я сам с ними поговорю.
— Но… Вы и так уже… Я доставила вам столько хлопот… У вас и своих дел полно…
— Не надо, не догоняйте их… Доверьтесь мне. Я сам разыщу их сейчас. Отправляйтесь спокойно домой. Я вам позвоню.
— Но…
— Уж поверьте… И если они что-то знают и видели, я выужу из них всю информацию… До донышка.
В душе Вьюна боролись две выгоды. Одна от продажи цветов.
Уже третий раз они с Сивым забирали с чердака отличный, свежий букет и тут же толкали его у метро… Поскольку просили в два раза дешевле, чем такие же стоили у лотошников.
Вторая: рассказать даме про чердак и получить за эту информацию причитающиеся дивиденды. Не слишком напрягая извилины, Вьюн соображал: узнай про чердак другие — Тот, кто носит туда цветы, носить их уже не будет. Труп заберут, может, заберут и Этого…
Вьюна передернуло от страха. Они с Сивым не видели, кто открывает дверь чердака, хоть и хотели проследить… Просто хотели Его увидеть из жадного любопытства и тяги к жути… Не хватило терпения… Да и если бы они ошивались у дома — уж очень бросались бы в глаза. Жильцы решат: что эти вонючие тут ошиваются? Звякнут от нечего делать в ментовку: мол, ну, наладьте нам правила гигиены общежития в городе… заберите этих бродяг!
Да, Вьюн не видел этого невидимого дарителя цветов трупу.
Но…
Вдруг Вьюн впервые поежился: а не может ли так получиться, что этот невидимый сам увидит их?
Нет, что-то подсказывало его слабому алкогольному мозгу, что походы на чердак становятся опасными. И он твердо решил рассказать все девушке. Склонился ко второй выгоде: эти деньги за информацию были бы вернее и безопаснее.
Он шел за ними, как охотник. Так у Фенимора Купера крадутся следопыты, держась с подветренной стороны, чтобы не спугнуть добычу… Ну, тут этого не требовалось… Он брезгливо усмехнулся… Эти сами кого угодно могли спугнуть своим запахом…