Любоф и друшба

Колина Елена

– Ух ты, твою мать! – восторженно взвизгнула Лидочка и испуганно покосилась на меня. У нас с ней договоренность: за каждое грубое слово я вычитаю сто рублей из тех денег, которые я когда-нибудь ей дам.

– Вырази свою мысль на правильном русском языке, иначе ты сама знаешь, что будет… – потребовала я.

– Ух ты, какие тихарилы, – послушно сказала Лидочка.

– Нет. Не так.

– О-о… ну… ух ты, какие они… – Лидочка задумалась, наморщила лоб. – Не знаю, как сказать…

– Какие они скрытные, замкнутые, сдержанные, осторожные, себе на уме… – учительским голосом подсказала я.

Мама попрощалась с тетей Ирой мирно и даже любовно:

– Напомни, сколько твоей Люде лет? Двадцать девять?

– Люде

только что исполнилось двадцать семь, – подсказала тетя Ира.

– Ну, я же и говорю – тридцать, – подхватила мама. – Твоя Люда совершенно правильно поступила. Некрасивая девушка под тридцать должна ловить свое счастье. Ну что ты, дорогая, не хмурься, кто же говорит о твоей дочери, я так, в общем. Твоя Люда молодец, схватила Игоря, как лев ягненка, как вепрь, как коршун!.. Я очень тебя поздравляю!..

Как только за тетей Ирой закрылась дверь, мама бросилась в свою комнату и улеглась с полотенцем на голове.

– Какая все-таки у них в семье неприятная ловкость! Эта женщина и свою дочь так воспитала – ни совести, ни скромности, одно желание урвать, захапать себе что-нибудь получше… И если эта женщина еще раз придет к нам, если у нее хватит совести прийти в мой дом, скажите ей – у меня для нее болит голова. Не буду с ней больше дружить.

Эта женщина – тетя Ира. Дружба мамы и тети Иры как качели. На качелях взвешиваются благополучие и удачливость, и тот, кто на данный момент более благополучен и удачлив, взмывает вверх, а другой болтается внизу, и только иногда наступает зыбкое равновесие. Сейчас маме казалось, что тетя Ира вознеслась до небес и оттуда показывает ей язык, а она сама со всего маху бухнулась вниз.

Мама приподнялась в постели и горько произнесла:

– Господи боже мой, как ты допустил, что Люда выйдет замуж раньше Жени, раньше Лизы, Марии и Лидочки?! Ты видишь, что Люда – без пяти минут владелица нашего дома, участка, всего! Ты понимаешь, что мы живем у нее из милости?.. Как пережить, господи боже мой, как пережить это?.. – Мама помолчала, будто прислушиваясь к ответу, и сказала: – Ну, ничего, еще не все потеряно! Когда Женя станет хозяйкой Дома, мы еще посмотрим, кто кого.

Последнюю ночь перед отъездом Игорь собирался провести у Люды, и уезжать они должны были от них, поэтому мы попрощались с ним заранее.

Мама с полотенцем на голове произнесла прощальные слова, не выходя из комнаты, отец тоже простился с ним в доме, девочки махали руками у калитки, а я попросилась сходить вместе с Игорем к Люде. Нет-нет, я не собиралась спрашивать свою подругу, как следователь, почему она выходит замуж так скоропалительно, без любви. Я просто хотела поздравить ее.

Мы взяли шампанское, купленное Игорем по случаю сделанного мне предложения, и отправились к тете Ире и Люде.

Игорь вел себя как счастливый жених – пил шампанское, обнимал Люду, а Люда вела себя как невеста – слушала Игоря внимательно, смотрела ласково. Я посидела у них полчаса в знак мира и дружбы и попрощалась, и Люда, оставив Игоря с тетей Ирой обсуждать, какие вещи нужно взять с собой сразу же, а какие могут подождать, вышла проводить меня до калитки.

– Лиза, ты хочешь спросить меня кое о чем, – начала Люда.

– Да, я хочу спросить: ты будешь работать в роддоме или в поликлинике? – заторопилась я. Не могла же я спросить – как умная Люда мирится с тем, что Игорь откровенно глуп.

Но Люда… мы же с ней с детства дружим. Люда засмеялась и сказала – не ври. Передо мной опять была моя Люда, а не какая-то безликая невеста, и я с облегчением выпалила:

– Люда! Но он же идиот!

– Лиза! Не забывайся, это уже почти мой муж, – одернула меня Люда. – Ну ладно уж, пока мы не поженились…

Допустим, идиот… но разве это такая большая редкость, когда жена умнее мужа?.. Мы в институте проходили: средняя женщина умнее, чем средний мужчина, так почему мне должно повезти больше, чем другим? Я не красавица, как Женя, и не такая умная и ироничная, как ты. У меня вполне разумные претензии, мне нужно простое – муж, семья, ребенок. Игорь хорошо поддается влиянию, – я стану главной и буду его направлять. И он будет меня любить.

– Но Люда, Люда! А как же разговаривать о чем-то важном, умном, вместе смеяться, понимать друг друга? Мне так грустно то, что ты говоришь!

– Ни капельки не грустно. Представь, что ты сначала едешь с мужем в магазин покупать холодильник и разговариваешь с ним о холодильниках. Потом обедаешь в кафе и говоришь о еде, потом дома смотришь кино и смеешься над фильмом, ложишься спать… А когда будет ребенок, мы уже родственники, ты вообще не вспомнишь, глупый твой муж или умный.

Я представила, как глупость растворяется в повседневности… Действительно, какая разница, с кем ты покупаешь холодильник, обедаешь в кафе, приезжаешь домой, ложишься спать… а когда рождается ребенок, обсуждаешь пеленки, успехи в школе, женитьбу, внуков… и умираешь, считая, что это была любовь.

Люда улыбнулась и, оглянувшись на дом, прошептала:

– Насчет секса… ты знаешь, я к этому отношусь как врач: если ты в принципе способна испытать удовольствие, то ты его испытываешь. Любовь здесь ни при чем, главное, чтобы человек был тебе не противен.

– Я так хочу, чтобы ты была счастлива! – горячо сказала я.

– Я и буду, не сомневайся.

Глава 6

Мама все еще по привычке кидала на меня то печальные, то угрожающие взгляды, но я знала – маминого сердца я не разбила. Если бы я вышла замуж за нашего нового родственника, мой брак стал бы для мамы всего лишь приятным событием в ряду других приятных событий, но никак не прекрасным, волшебным, феерическим торжеством – все свои честолюбивые надежды мама связывала не со мной, а с Женей.

И теперь мама повела себя как прирожденный полководец, не обращающий внимания на мелкие поражения: убедившись, что ее битва за менеджера продаж проиграна, она не стала предаваться отчаянию, быстро пришла в себя и снова обратилась к главной цели сезона. Женино замужество, отодвинутое на задний план из-за «страшного предательства этих людей, о которых я больше никогда не хочу слышать ни слова», снова занимало все мамины мысли. Уже спустя три дня после отъезда «страшных предателей» в Москву она искренне считала, что Игорь делал предложение по очереди мне и Марии, получил отказ, и мама из любви к Игорю и тете Ире интриговала, устраивала, хитрила, не жалея себя, старалась женить его на Люде. И тетя Ира должна быть ей благодарна. Мама – это удивительная загадка природы.

Но теперь мама полностью сосредоточилась на Жене и Вадике.

Я терялась в догадках, почему мама оставила Женю в покое и ни разу не попыталась навестить ее в Доме, поговорить по душам с Вадиком, перетянуть себе в союзницы Алину, в общем, внедриться и поруководить. Оказывается, мама очень боялась заразиться ветрянкой – кто-то сказал маме, что в ее возрасте возможно заболеть повторно, и при этом следы от пузырьков останутся навсегда.

Теперь у мамы появилась возможность беседовать с Вадиком по душам через забор. Вадик начал выходить гулять, и всякий раз, когда он прогуливался по своему огромному участку как по парку, мама окликала его сверху – «Ва-дик!» – и делала ему знак подойти к забору. Вадик послушно подходил, мама спускалась вниз со своего поста, отодвигала расшатанную доску… Откуда в заборе взялась расшатанная доска? Не удивлюсь, если мама сама же ее и расшатала.