Любовь Ангелины
Шрифт:
– Какая любовь! Вот увидишь, она скоро заведующей отделом станет. Я тоже надеюсь поменять скоро свое рабочее место. Мы с кем надо уже о возможном повышении говорили…
Конкурировать с почти подругой совсем не хотелось, поэтому Ангелина вздыхала и старалась не думать о Марго, просто занималась своими делами, которых никогда не было мало. Надеялась при этом, что муж будет ждать запаздывающую жену с другим настроением, соскучится.
В один из дней задержалась на работе настолько, что пришла, когда Витя, отставив в сторону пустую пивную кружку, уже выключал телевизор. Муж равнодушно посмотрел
Муж прошел мимо, направляясь в их комнату. Догнала в спину вопросом:
– Не спросишь, почему так поздно?
И еще одним:
– Не ревнуешь?
Муж удивленно обернулся, посмотрел на нее, поморщился, пожал плечами:
– Тебя? Да кому ты нужна!
– Я?!! – Ангелину охватил гнев.
Она тут же, в одно мгновение, вспомнила тарусского Колю, хотевшего сделать ее «принцесой», Вову, так же как и Витя, носившего ее портфель в школе, а еще институтских поклонников – Иннокентия и Василия, а также с интересом провожающих ее взглядом нынешних офисных коллег и начальников.
– Я?!!! Я… подаю на развод!
Муж ничего не успел сказать. Из своей комнаты неожиданно проворно выбежала Мария Николаевна, прижалась к сыну и, как будто заранее готовилась, затараторила без остановки:
– Ну и подавай! Подавай! Мы против развода возражать не будем! Нам пустобрюхие и где-то по вечерам шастающие не нужны! Ни к чему нам такие! Ни к чему!..
Ангелина не ожидала услышать от, казалось бы, всегда милой свекрови такие обидные слова: «пустобрюхие», «шастающие». Хотелось также ответить резкостью, но у нее за пазухой гадких слов не нашлось. Молча глотая обиду и слезы, вошла в их – бывшую их с Витей – комнату. Распахнула шкаф. Собрала в чемодан и сумку свои вещи. Заказала по телефону такси.
Она слышала, как Мария Николаевна и Витя о чем-то спорят, но, когда вышла в прихожую, увидела спину мужа, вновь сидящего у включенного телевизора и открывающего бутылку пива.
Свекровь стояла в дверном проеме, загораживая телом сына. Смотрела необычными, злыми глазами:
– Скатертью дорога!
«Вдвоем, конечно, хорошо, но…»
Мама встретила со слезами и словами:
– Говорила я тебе! Говорила! Замужем была, как все! Теперь одна будешь мучиться! Одна!
– Не одна, а с тобой!
– Значит, вместе будем мучиться!
– Но почему мучиться? Вот там было мучение. Каждый день одно и то же, одно и то же, вспоминать противно! А теперь, теперь у меня будет новая жизнь! У нас будет новая жизнь!
С этой мыслью и заснула. На своей старенькой, но такой родной кровати. Родная подушка, родное одеяльце. И запахи все такие родные – книг, гербария…
Родная улица Шверника. Ничего вроде в ней, застроенной неказистыми «спальными» домами, особенного и нет, а родная. К Парковой, такой же неказистой, так и не привыкла, хотя и прожила там – страшно сказать – шесть лет.
Утром позвонила Лене:
– Привет! Я ушла от Вити!
– Ну ты даешь! Как же ты теперь, бедная?!
– Я –
Через полчаса позвонил Вова, с которым подруга, видимо, тут же поделилась новостью. Говорил почему-то шепотом:
– Значит, ты теперь одна. Непросто это – без мужских рук. Тебе помочь в чем-нибудь?
– Спасибо!
– Обращайся, если что! Ты же знаешь, я всегда…
– Конечно, спасибо, Вовочка… И тебе, и Лене…
– Можешь и без Лены мне звонить в любое время, приду-помогу. Хочешь, встретимся где-нибудь? Расскажешь, что тебе нужно, чем помочь.
– Да пока ничем…
– Буду сам тебе звонить, чтобы ты не стеснялась, если что…
– Хорошо! Спасибо, Вова!
– Да я же для тебя…
На работу шла бодрая и почти веселая. Улыбалась, ловя мужские взгляды, на которые раньше старалась не обращать внимания. В обеденный перерыв, не дожидаясь, когда пойдут слухи, сама сообщила коллегам:
– Я развожусь! Снова – сама по себе!
Ожидала, что свободные представители противоположного пола тут же начнут приглашать ее в театр, на концерты, прогулки, напрашиваться в провожатые после работы. Но почему-то вышло наоборот: мужчины поскучнели, их взоры перенаправились на другие объекты смутных желаний. Ангелине стало очень обидно и непонятно.
– А я что тебе говорила! – развела руками Лена, к которой завернула по дороге домой. – Раньше-то с тобой можно было загулять без последствий. А теперь мужики неженатые думают, что романчик с тобой незатейливый может и женитьбой закончиться, что захомутать хочешь, в ЗАГС сопроводить. Ну, и еще: если разведенная, значит, что-то с тобой не в порядке. Хорошую-то жену муж не отпустит… Меня вот Вовка никуда не отпускает…
– Но у меня все в порядке! А если хорошая жена от плохого мужа уходит?
– Так-то оно, может, и так, но кто же знает наверняка, кто плох на самом деле? Вот они на всякий случай нос и воротят…
Как и пророчила ранее Лена, за спиной начали шептаться. Почти подруга Маргарита, с которой они претендовали на одну вакансию, посочувствовала Ангелине:
– Значит, ты теперь разведенка… – Как бы в сторону обронила: – Кому теперь нужна?
– Что ты сказала?
– Сочувствую, говорю…
В глазах и замужних, и незамужних коллег – то же сочувствие ли.
Ангелина не отчаивалась. Стала ярче красить губы, укоротила юбку по самый дресс-код, сделала новую прическу, на грудь блескучую брошечку приколола, духи новые, страстного, дурманящего аромата завела. Но и после всех этих стратегических действий серьезных предложений не последовало. А вот несерьезных…
Григорий из соседнего отдела, по словам коллег, верный муж и отец трех очаровательных детишек, в очередной обеденный перерыв как бы случайно оказался за ее столиком и, озираясь по сторонам, изложил:
– Ангелина, я вижу, вы скучаете одна.
Та задумалась, не зная, что ответить. Григорий же продолжил, бросая беспокойные взгляды то налево, то направо:
– А не съездить ли нам вдвоем на выходные за город? Я знаю один прекрасный пансионат: лес, река, шикарные номера. Можно очень хорошо отдохнуть, и, может быть, – все может быть. Видите ли, я на грани развода… А домашним своим скажем, что на семинар по повышению квалификации поехали…