Любовь Бешеного

Доценко Виктор Николаевич

Сквозь приоткрытую дверь они увидели, как к Минквуду вышел Самуэль Рейндом. Минквуду, видимо, удалось убедить помощника открыть хранилище

— тот вставил ключ в замок, вставил свой ключ и Минквуд. Потом, по просьбе Самуэля, он отвернулся, и тот быстро набрал цифровой код. Не успели щелкнуть замки, как Лассардо вытолкал из подсобной комнатки Комиссара и устремился вперед.

Услышав топот, Самуэль повернулся и в тот же момент Лассардо открыл огонь, причем не только по работнику банка, но и по Минквуду.

На выстрелы повернулся Минквуд. Он все еще находился в прострации

после убийства охранника. Капитан прекрасно понимал, чем он рискует. Если он не выберется из банка до прихода полиции, то конец его карьере. Мало того что трудно будет объяснить почему грабители оставили его в живых, но и совсем трудно будет объяснить своему фэбээровскому начальству наличие такого счета в этом сомнительном банке. Года два назад Минквуд, узнав по службе секретную информацию о владельце этого банка, которая отправляла его за решетку на долгие годы, решил этим воспользоваться. Сенатор долго не торговался и тут же отвалил своему неожиданному спасителю четыре миллиона долларов и даже дал ему на них быстро заработать.

Когда упал Самуэль, до последнего мгновения продолжающий удивленно смотреть на нападавших, Минквуда неожиданно посетила мысль, что кажется он допустил огромную ошибку, может быть самую роковую в своей жизни: не продумал вариант устранения свидетелей. Сейчас, после убийства охранника и помощника управляющего, он, капитан Минквуд, им не нужен и на их месте от него лучше избавиться.

Не успел он додумать до конца эту мысль, как две пули: одна в шею, другая пол сердце, остановили его.

«Я так и знал…» — прошептал он и ткнулся лицом в кафельный пол.

На мгновение Лассардо прекратил стрельбу и в тот же момент сам получил девять граммов свинца в спину.

«Неужели Комиссар раскусил мой план? Как глупо, — промелькнуло в голове у Лассардо. — Но и у тебя ничего не выйдет!

Он повернулся и сделал несколько выстрелов в Комиссара, а когда тот упал, почувствовал такую острую боль в спине, что и сам повалился на дорогой пушистый ковер.

Комиссар, наткнувшись на пули Лассардо, в первый момент даже не понял, что произошло: просто кольнуло в груди.

«Неужели сердце?» — подумал он.

Ему даже в голову не могло прийти, что в него стреляли и стрелял Лассардо. Медленно осев на ковер. Комиссар поднял голову и вдруг увидел ненавистное лицо соблазнителя своей дочери. Откуда он здесь? Почему он здесь? Он же в тюрьме! Ну, теперь-то ему никуда не деться! Комиссар, пересиливая боль в груди, вытащил револьвер, но выстрелить не успел, пуля Савелия на мгновение опередила его и пронзила сердце. Комиссару вдруг стало легко и последняя мысль его была о дочери:

«Опять я оставляю тебя, дочка, прости, прости, род..»

Лассардо изо всех сил цеплялся за свою жизнь. Он готов был отказаться от всего и даже уйти в монастырь, чтобы до конца дней замаливать свои грехи: «Господи, дай мне шанс!» — повторял и повторял он про себя, пока его не покинуло сознание.

Он вновь пришел в себя в тот момент, когда в банк ворвались полицейские. Это его обрадовало: банк открыт, а значит можно и врача вызвать.

Лассардо захотелось закричать, сказать, что это все запланировал он, что он готов

во всем признаться, только скорее отвезите его к врачу. Однако, его крика никто не слышал: он не кричал, «кричали» его глаза. Пуля, попавшая ему в позвоночник, от его судорожных движений от боли, задела какой-то нерв и Лассардо парализовало, а вскоре и остановилось сердце.

До последнего мгновения Лассардо умолял Бога дать ему шанс, хотя именно он сам этим шансом и не воспользовался…

А в Комиссара стрелял не Лассардо, а сержант Билли. К банку они с Говорковым подъехали в тот самый момент, когда двое мужчин, рассмотреть которых они не успели, распахнули дверь.

— Грабители! — воскликнул Савелий, и сержант нажал на тормоза так резко, что машину развернуло чуть ли не на сто восемьдесят градусов.

Они выскочили и рванулись в банк. В небольшом коридорчике они увидели истекающего кровью охранника и мощную входную дверь, которая медленно закрывалась. Грабителей уже не было. Они стремительно бросились ко входу — вряд ли в других условиях они смогли бы повторить эти уникальные прыжки… Едва они успели проскользнуть внутрь, как дверь за ними захлопнулась. Вдалеке маячили две фигуры. Один мужчина открыл огонь в сторону хранилища, и сержант, решив его остановить, тоже выстрелил в него. И тогда от звука выстрела сержанта — в отличие от грабителей оружие у него было без глушителя — сработала система защиты: бронированные щиты с шумом опустились, закрывая не только входы, но и каменные стены банка.

Сержант удивленно посмотрел на Савелия и вдруг увидел, как тот резко вскинул револьвер и выстрелил в его сторону. Билли показалось, что пуля просвистела у самого его уха, и он, ничего не понимая, уже хотел ответить, но увидел, как Савелий спокойно опустил руку.

— Ты что, с ума сошел. Художник? — выкрикнул сержант, но Савелий, молча подняв руку, показал куда-то за его спину.

Оказывается, отвлекшись на систему защиты, сержант выпустил из внимания лежащего Комиссара, который из последних сил прицеливался. Но пуля Савелия навеки остановила его сердце.

— Спасибо, приятель, — виновато проговорил сержант.

— В другой раз расплатишься! — улыбнулся Савелий и склонился над Лассардо: тот чуть заметно пошевелился. — Жив? — спросил он.

— Мне больно! — прошептал тот. — В больницу отвези!

— Как же я тебя отвезу, милай? — ухмыльнулся Савелий от такой наглости. — Мышеловка-то захлопнулась!

— У него… пульт… в кар… мане, вто… рой пульт… Упра… вля… ющего! — с трудом выговаривая слова, умолял Лассардо. — Спа… си!

— Какой смысл, все равно электрический стул? — заметил сержант.

— По… смотрим! Если спа… сете, то я сообщу о тер… акте! — Видимо, он совсем обессилел.

— Рассказывай все, тогда мы отвезем тебя в больницу! — Савелий наклонился к нему, понимая, что тот в любой момент может отключиться, и даже взял его за руку. — Говори!

— В девять часов вечера на виллу, где прожит вает очень влиятельный человек, будет совершен налет! Его хотят убить! — Он говорил тихо, но слова выговаривал четко: энергетика Савелия взбодрила его.

— Кто этот человек? — быстро спросил Говорков.