Любовь без имени

Валентеева Ольга

— Для уравнивания? — подсказала Жени.

— Да, — Вики улыбнулась. — Для него. А Рейм за словом в карман не лез, вот и дрался частенько. Потом у него медленно раскрывалась магия — снова повод для насмешек, и снова драки. А затем у него появилось максимальное количество фамильяров. Десять. Есть возможность, что появятся еще — возраст не ограничивает призыв. Количество недоброжелателей, думаешь, убавилось? Нет, резко возросло. Только теперь они от Рейма спасались.

— Рейм выглядит доброжелательным человеком, — заметила принцесса.

— Он и есть доброжелательный,

пока никто его не трогает. Я тебя совсем заболтала, да?

Жени отрицательно покачала головой. Ей от их неспешной беседы стало спокойнее, и она готова была слушать Викторию дальше.

— А ты… ты любишь Эдена? — спросила вдруг Виктория.

— Люблю, — ответила Женевьева. — И он обещал мне дать согласие на ваш брак, если Рейм сделает тебе предложение.

— Ох!

Вики прижала руки к сердцу. Она казалась потрясенной.

— Спасибо, — вдруг кинулась на шею Жени и чуть не задушила ее в объятиях. — Знаешь, ты очень подходишь его величеству! Он рядом с тобой будто оживает.

— Скажешь тоже…

— Нет, правда! Я ведь помню, как впервые его увидела, когда меня в академию отправляли. Не поверишь, так испугалась! Он на призрака походил, а не на человека.

— Много времени прошло, — заметила принцесса.

— Много, да, но меняться он начал с твоим появлением.

Вики говорила что-то еще, Жени кивала, а сама думала о женихе. С ее появлением, да? Хотелось бы в это верить. А еще — чтобы сегодня никакого покушения не было. И они просто дали клятвы перед ликами богов, а потом танцевали на балу, и ночь провели в объятиях друг друга. Увы, шансов было мало. И потом, если Эден не ошибается, и кто-то устроил весь этот спектакль, рано или поздно он появится. Тогда, когда никто не будет ждать. Поэтому лучше уж сейчас, а свадьба… свадьба у них состоялась позавчера. И это была самая счастливая ночь в жизни Женевьевы.

А на рассвете пришли девушки из самых знатных семей Рендории. Они помогли Женевьеве облачиться в свадебное платье, служанки уложили волосы, а затем в комнату вошла императрица Мария. И Жени поразилась — ради свадьбы старшего сына она сменила траурное платье на темно-зеленое, украшенное россыпью изумрудов и бриллиантов. Ее волосы украшала изумрудная диадема. Мари сразу стала казаться младше, стало видно, что ей совсем немного лет. Императрица лично надела на голову невесты диадему и сказала:

— Будь счастлива, дочь моя. И сделай счастливым моего сына.

— Спасибо, матушка, — ответила Жени, чувствуя, как глаза защипало от слез.

Ее вывели из девичьих покоев и по центральной лестнице проводили в карету с открытым верхом, украшенную цветами. У второй кареты стоял Эден. Он увидел невесту и улыбнулся. Император тоже был весь в белом, и его камзол украшали такие же сапфиры и алмазы, как наряд невесты.

Жени вернула улыбку, отмечая, что Эден выглядит спокойным и счастливым. Кареты тронулись. Горожане высыпали на улицы и кидали под копыта лошадей цветы. Жени в свою очередь швыряла в толпу серебряные и золотые монетки. Народ славил своего императора и его красавицу-невесту, желал им долгих лет.

Наконец, кареты остановились у огромного храма. У Жени

дух захватило от его великолепия. Эден подошел, подал руку невесте, и они вместе двинулись в храм.

Жени шла, а сама ждала: когда? Когда уже церемония останется позади? А может, убийца уже в толпе? Или внутри храма? Страшно! И волнительно, и…

— Не беспокойся так, — услышала она мысли Эдена. — Ты вся дрожишь.

— Я впервые выхожу замуж, — так же ментально ответила Жени.

— Да и я как-то впервые женюсь.

Захотелось смеяться, но принцесса держала лицо. Она не сомневалась: их с Эденом и так не обсуждает только ленивый, не стоит добавлять поводов для сплетен. А у алтаря их уже ждал светлый жрец с церемониальной чашей в руках. Потянулись песнопения, жрец соткал вокруг Эдена и Жени полог тишины.

— Вы можете обменяться клятвами, — сказал он. — И никто, кроме богов и вас двоих, их не услышит.

— Эженетта, — ментально услышала Женевьева, — я, Эйдинар из рода императоров Рендории, клянусь любить и оберегать тебя до последнего вдоха.

— Эйдинар, — тихо ответила она, — я, Эженетта из рода королей Лидарии, клянусь любить и оберегать тебя до последнего вдоха.

На миг их укрыло сияние. Но вот оно растаяло, а на своих руках Эден и Жени обнаружили взять символов, которую жрец скрыл брачными браслетами.

— Отныне вы супруг и супруга, — проговорил он. — Да прибудет с вами свет.

На них снова посыпались лепестки. Эден протянул супруге руку, и они медленно пошли к выходу из храма. В какую минуту все изменилось? Жени чуть повернула голову и увидела женщину, одетую в темно-фиолетовое платье. Она прошептала что-то, а Женевьева даже не успевала ничего сказать Эдену. Все, что она могла сделать — оттолкнуть его в сторону. Заклинание ударило ее в плечо. Сразу стало холодно, а к женщине бросилась стража, только заговорщица была не одна.

Женевьеве показалось, что около трети гостей вдруг превратились в злобных существ. Наверное, это было следствие ранения: она грезила наяву. Вот только они кидались на Эдена, как звери, старались его достать.

— Эден! — звала Жени. — Эден!

Только ей никто не отвечал.

Рейм наблюдал за церемонией с верхнего яруса храма. Он стоял за колонной и смотрел, как брат и его невеста подходят к жрецу. Жени была прекрасна, Эден казался серьезным, слишком серьезным для свадьбы. Принц внимательно разглядывал толпу. Кто может желать смерти его брату? Кто затеял этот спектакль с заговором? Но никто не делал ничего, что бы не укладывалось в церемонию.

И только потом Рейм заметил ее. Не сказать, чтобы он хорошо знал мать кузена Льда, вдову дяди Демиана, однако она была здесь, выделялась за счет темного платья на фоне светлых нарядов гостей. А Жени и Эден уже шли обратно. Губы женщины шевельнулись, Жени оттолкнула императора и осела на пол, а Рейм призвал орла, одного из своих фамильяров, и тот камнем рухнул вниз, туда, где ждал враг. Но принц не ожидал, что вокруг женщины вспыхнут щиты.

— Мрак! — крикнул он, и телохранитель, закрывший собой Эдена, повернул голову, увидел и понял.