Любовь без правил

Весенина Наталия

Евгения метнулась к тумбочке и схватила спрятанный диктофон.

– Вот... – Снежанна протягивала двести долларов. – Чтобы не говорила потом в интервью, что Снежанна Залесская мало тебе платила. Женя, еще раз прошу, держи язык за зубами о том, что произошло...

– Конечно. – Попрощавшись, Евгения закрыла за собой дверь, чтобы больше никогда сюда не возвращаться...

Виталик тихонько лежал на диване и все слышал, но подняться и встать не мог. Очень болела голова и правая часть лица. Бандюга постарался хорошо.

– Дорогой! – Снежанна зашла в комнату. – Как ты себя чувствуешь? –

И, не дождавшись ответа, сообщила: – А я домработницу уволила. Слава богу, они ее не избили. Я, честно говоря, боялась, что последствия будут более тяжелыми. Тогда пришлось бы еще и ее лечить. Тем более модная поэтесса... А мне, сам понимаешь, лишний треп не нужен.

Виталик криво улыбнулся. Он прекрасно слышал, как старательно Снежанна описывает бандитам Женю. Нашла козла отпущения! Главное, чтобы ее, единственную и неповторимую, не трогали. Счастье, что с Женей ничего не случилось, а если бы... Он зажмурил глаза. Даже страшно подумать...

Вот и все. Камень преткновения исчез. Нет марки, нет интереса. Да если честно, как раз перед тем, как позвонили в дверь, Виталик хотел во всем признаться Снежанне. Впрочем, какая разница – тогда или сейчас?

Он с трудом поднялся с дивана, сел и начал медленно говорить...

Глава 22

Почти эпилог

Женя шла по желтой аллее, а последние листья все падали. Осень кончилась. Ее история тоже. На душе полная умиротворенность и покой. Иногда в тишине проскакивали обрывки новых стихов, еще не знавших ручки и бумаги, типографской краски и заинтересованных глаз любителей поэзии. Все хорошо... Все спокойно. Все вернулось на круги своя.

В голову неожиданно пришла забавная, почти детская мысль. Она свернула в сторону оголяющихся деревьев, где большими кучами были собраны опавшие листья, и упала на одну из них. Вдыхала аромат поздней осени, приправленный дождями, холодным ветром, запахом прелых листьев и высохшей травы. Лежала, раскинув руки, и смотрела на проплывающие облака. Захотелось оказаться там, наверху, и прокатиться на одной из таких мягких, взбитых перин. Блаженство!

Прекрасная пора года. Любимая пора Пушкина. Холодные дожди, пронзительный ветер или яркое, но совсем не греющее солнышко, – все теперь радовало Евгению. Теперь... Она улыбнулась, а вспомнить, что творилось с ее жизнью в последний месяц – врагу не пожелаешь. Но все уже позади. И она свято хотела верить, что это были самые неприятные моменты ее жизни. Их совместной жизни с Виталиком...

Женя на минуту зажмурила глаза и перенеслась в мебельный магазин, из которого только что вышла. Первый гонорар обжигал пальцы. Раньше прошла бы мимо такого магазина и только понуро опустила бы голову, чтобы лишний раз не смотреть на то, что купить не в состоянии. Но сегодня у Жени такая возможность была, и она хотела ею воспользоваться. До безумия надоел старый скрипучий диван с отломанными ножками. Сегодня или никогда! Плевать, что ложе займет половину комнаты, но зато сбудется давняя мечта.

Евгения тщательно пересмотрела все кровати и выбрала молочно-белую, настоящее творение дизайнера и мастеров, с высокой спинкой, украшенной затейливым узором, золотистыми наконечниками по бокам и мягким, толстым матрасом. Тут же подобрала два комплекта белья. Один шелковый, голубого цвета, а второй белоснежный

с огромным красным маком на простыне, пододеяльнике и наволочках, выглядевшим очень натурально. Сразу представлялись бескрайняя степь и бесконечное множество распустившихся цветов.

Еще ни разу в жизни Женя так легко не расставалась с деньгами. Она с огромным удовольствием рассчиталась за покупку и вышла из мебельного, предварительно уточнив, когда это чудо будет доставлено в малогабаритную квартирку.

Она посмотрела на часы. Время поджимало. В час Виталик просил обязательно быть дома. Еще раз, зачерпнув горсть листьев, она осыпала себя ими и, удовлетворенная и счастливая, поднялась с багряно-золотистого ложа. Если идти быстрым шагом – успеет.

Женя зашла в квартиру. Мужа не было. Настенные часы с маятником, обрамленные в выцветшую с годами и поеденную древоточцем фанеру, бомкнули один раз. Девушка остановилась в дверном проеме и не могла понять, что произошло. Посреди комнаты стояла огромная коробка с красным бантом сверху, завернутая в яркую подарочную бумагу. Купленная сегодня кровать в такую тару поместиться никак не могла, а день рождения Жени праздновался в начале года. Кому предназначается данный сюрприз? Женя логично рассудила: раз не она заносила ее в квартиру, значит – Виталик, соответственно, подарок предназначается ей. Только вот что за повод? Коробка манила и привлекала к себе. Евгения осторожно подошла к ней и несколько раз обошла вокруг, разглядывая со всех сторон. Ничего...

Тогда она взяла нож и разрезала тесьму, разорвала бумагу и открыла ее. Там оказалась коробочка поменьше, в такой же бумаге и с бантом. Девушка открыла и ее. Снова коробка. Так она срывала яркую обертку десять раз и десять раз обнаруживала одно и то же – тару в таре. Видно, кто-то решил поиздеваться над ней. Женя решила не продолжать поиск подарка и с досадой пнула носком туфли кучу картона.

Но любопытство все же взяло верх, и Евгения заставила себя разорвать еще один слой упаковки. На этот раз ее старания были вознаграждены. В руках она вертела маленькую музыкальную шкатулочку, а открыв крышку, девушка услышала марш Мендельсона. Внутри крошечный принц, стоя на одном колене, протягивал миниатюрной хрупкой даме бархатную подушечку, на которой лежало золотое обручальное кольцо.

«Не слишком ли колечко велико для столь худенькой дамы? Пожалуй, оно придется ей впору вместо пояса, потому что даже для браслета колечко велико», – подумала Женя, и тут ее осенила неожиданная догадка. Кольцо предназначалось ей! Она осторожно взяла произведение ювелирного искусства в руки. Довольно широкое, тщательно отполированное. На нем рука мастера золотой металлической нитью вывела буквы «В+Е=». После знака равно такой же нитью было изображено сердечко, в середине которого поблескивало три маленьких алмаза.

На глаза Жени навернулись слезы. Она посмотрела на скромное серебряное кольцо, неизменно остававшееся у нее на пальце с дня их бракосочетания, еще раз взглянула на подарок и расплакалась по-настоящему, навзрыд, большие, похожие на горошины слезы катились по щекам. Раздался телефонный звонок, и Женя встала с пола, чтобы взять трубку.

– Слушаю, – все еще всхлипывая, произнесла она.

– Солнышко мое, ты плачешь? – услышала озабоченный голос Виталика.

– Плачу. Я нашла твой подарок...