Любовь Демона

Тоцка Тала

Я знаю, что мама с Григорием готовы оплачивать сад и для Миланки тоже, но это мой ребенок. И я сама должна его содержать.

Григорий ворчит, он хотел бы, чтобы мама сидела дома вечно. Но мы обе не сомневаемся, что в конце концов мама сумеет его убедить.

И вот теперь все мои планы строить карьеру в этой компании рушатся на глазах. Я не смогу работать с Демьяном. А он, уверена, как только меня увидит, сразу уволит. И конечно он сразу де узнает о дочке.

По дороге в офис мысленно спорю сама с собой, убеждаю,

что должна быть сильной, реагировать спокойно и без истерик.

Да, я здесь работаю. Да, я родила дочь. Почему не рассказала о ней? Потому что меня вычеркнули и заблокировали не только из всех возможных каналов связи. Меня вычеркнули из жизни.

Единственный раз, когда я могла сказать о ребенке, был на его свадьбе. Но об этом мне даже сейчас больно вспоминать.

В таком настроении проходит все утро. Приходит время обеда, а никого так и нет. Я уже начинаю тихо надеяться, что сегодня пронесет, как в коридоре раздаются шаги, и на пороге появляется Астафьев.

— Ангелина, знакомься, это Демьян Андреевич, он теперь ваш новый генеральный директор. Демьян, это Ангелина...

— Добрый день.

Заставляю себя поднять глаза и натыкаюсь на испепеляющий взгляд, от которого вспыхиваю как пучок сухой травы в знойную погоду.

Глава 3

Ангелина

Вот сейчас он скажет, чтобы я убиралась вон. И за Миланку что-то скажет обязательно.

Внутренне съеживаюсь. Я конечно не питаю иллюзий насчет внезапно вспыхнувших чувств Демьяна к ребенку, о котором он не подозревал, но и обидеть ее не позволю.

Если он только посмеет сказать хоть какую-то гадость в адрес дочки, клянусь, расцарапаю его холеную физиономию. И Астафьев не спасет. Даже если меня уволят со здоровенной черной меткой.

Почему-то все, что касается моей девочки, ранит больнее всего.

Хочется зажмуриться, но я пересиливаю себя и игнорирую сверлящий насквозь взгляд Каренина. Я не доставлю ему удовольствия и не стану лить слезы, даже если он прогонит меня на глазах у всего коллектива.

Смотрю на Астафьева. Пока еще он мой руководитель как минимум пока не подписан приказ. А он еще не подписан, я это знаю точно.

— Будете что-то пить, Андрей Дмитриевич? — спрашиваю у почти бывшего босса. Обычно он просит чай или минералку.

— Да, Ангелина, будь добра, принеси минералки.

— А вам что принести, Демьян Андреевич? — перевожу взгляд на Каренина.

Он выпрямляется, сужает глаза. Внутренней мне хочется с визгом забиться под стол, но внешняя я настолько наглею, что даже улыбаюсь приветливо. Насколько я вообще способна сейчас на приветливость.

— Кофе, — на ходу отрывисто бросает Каренин и открывает дверь в кабинет.

— Сахар, сливки? — спрашиваю с той же идиотской полуулыбкой. У Демьяна кажется сейчас над головой задымит.

Хоть внешне этого не видно,

но я точно знаю, что внутри он закипает от ярости. Странно только, почему.

Если я его раздражаю, просто уволил бы, и дело с концом. К чему так мучиться?

Или его Андрей Дмитриевич попросил? Надо будет его спросить, но так, чтобы не слышал Демьян.

— Без разницы, — сквозь зубы цедит Каренин и первый скрывается в кабинете. Астафьев подбадривающе улыбается и идет за ним.

Делаю несколько глубоких вдохов-выдохов. Наливаю в стакан минералку, чтобы немного испарились пузырьки, и включаю кофемашину.

Без разницы. Как же.

Да я по глазам прочитала.

Каренин уверен, что я обязана помнить, какой он предпочитает кофе. Просто черный, без сахара и сливок. И покрепче.

Кладу в чашку две ложки сахара, тщательно размешиваю, чтобы хорошенько растворился. Щедро поливаю сливками. Ставлю на поднос, бедром толкаю дверь.

С самой обезоруживающей улыбкой оставляю поднос на столе и возвращаюсь обратно.

Честно, я ждала, что распахнется дверь, и из нее вылетит моя чашка вместе с подносом. Но возможно Каренин в самом деле изменился не только внешне, потому что дверь остается плотно закрытой.

Открываю файл, над которым работала, но через некоторое время ловлю себя на том, что тупо таращусь в экран.

Присутствие Демьяна мешает. Сбивает с рабочего настроя. Выбивает из колеи.

Я не хочу о нем думать и не могу не думать о нем.

Мысленно представляю наш диалог и готовлю ответы на предполагаемые вопросы. Он спросит, почему я скрыла от него дочь? Или не спросит? Или потребует провести тест ДНК. Он же уверен, что я спала с Артуром.

От этой мысли меня передергивает. Что если Демьян вообще ничего не станет спрашивать? Если он сразу решит, что Миланка дочь Артура?

Распахивается дверь, Каренин выходит и кабинета и направляется к выходу. Астафьев идет за ним, но на пороге замедляет шаг и оборачивается.

— Ангелина, я распорядился выписать премию родителям девочки, с которой на корпоративе фотографировался Демьян Андреевич. И по возможности заключить с ними контракт. Проследи, чтобы было выполнено.

Проглатываю все слова, которые рвутся наружу. Растерянно киваю.

— Я знаю, что на тебя можно положиться, — тепло улыбается Андрей Дмитриевич и выходит вслед за Карениным.

Не успеваю прийти в себя от шока, как в приемную входит Костя из юридического департамента.

— Ангелина, босс просил подписать бумагу, если ты не возражаешь, чтобы твоя мелкая стала лицом компании.

— В смысле, лицом? — с трудом соображаю.

— В смысле, пиарщики наши в восторге от открывшихся перспектив. Желают юзать тему о значимости работы компании на благо будущих поколений. Твоя мелочь как раз будет символизировать эти поколения. Андерстенд?