Любовь для начинающих пользователей
Шрифт:
Птахи возмущённо орут, солнце ещё не раскочегарилось как следует, но мне уже жарко и хочется пить.
Воды у меня с собой всего одна бутылка, так что я решаю потерпеть и продолжаю продираться сквозь подлесок, то запинаясь о корни, то путаясь в траве.
Трава здесь растёт неравномерно, перемежается проплешинами голой почвы, по поверхности которой змеятся зигзаги тонких корней.
Ветки только и делают, что с размаху хлещут меня по лицу — словно кусты отвешивают мне пощёчины.
Подлесок
Мой папенька — любитель таких экстремальных прогулок. Перед отъездом он всё беспокоился, не заскучают ли они с матушкой в Турции. И вычитал в путеводителе, что неподалёку от их отеля, который расположен между двумя горами — там ведь вдоль побережья сплошные горы, — имеется водопад.
После того как он про этот водопад вызнал, весь вечер сидел и мечтательно разглагольствовал о том, как они с матушкой отправятся к нему пешком.
Даже заставил её положить в чемодан кроссовки. Для него и для неё.
Хотя матушка явно предпочла бы какое-нибудь другое развлечение.
В крайнем случае, её бы устроило, если бы к водопаду их отвезли на автобусе.
Я спотыкаюсь об очередной дурацкий корень, но удерживаюсь на ногах. Если в ближайшие пять минут я не обнаружу тропинку, боюсь, до вершины мне не добраться не то что к обеду, но и к вечеру, а может, и к завтрашнему утру. Хорошо ещё, здесь нет лиан, как в документальных фильмах канала «Дискавери», которые иногда показывают по нашему кабельному, — чтоб рубить лианы, мне бы понадобился нож, а нож я тоже не взял.
Лучше ножа — мачете, но мачете я видел только в кино.
Как, впрочем, и лианы.
Симба, наверное, уже проснулась — судя по всему, время к восьми, я и часы, между прочим, забыл.
Идиот. Без плеера на горе можно обойтись, а без ножа и часов придётся трудновато. Ориентироваться по солнцу я не умею. Вроде бы меня этому учили, но разве запомнишь всё, чему тебя учат!
Вот если папенька с матушкой попрутся к водопаду, папенька часы ни за что не забудет!
У него патологическая страсть к точному времени.
А ещё — к прогнозам погоды на ближайшие дни.
Мало того что он смотрит метеосводки по всем каналам, так ещё и в сеть за ними лазит.
Причём что касается местных, городских прогнозов — это ещё понятно. Но зачем ему знать, какая погода завтра в Барселоне? Или в Дублине? Или в какой-нибудь Никосии? Барселона в Испании, Дублин — в Ирландии, а про Никосию я знаю лишь то, что это чья-то столица.
Можно попробовать вспомнить, чья.
Кажется, какого-то острова в Средиземном море.
Столица какого острова в Средиземном море называется Никосией?
Я опять
Дурацкие корни, и чего меня понесло на утреннюю прогулку?
Сколько раз папенька предлагал мне бегать с ним по утрам — я отвечал, что я не больной, сам пусть бегает.
Видимо, всё же больной, хотя это не болезнь, это — Симба!
Которая, скорее всего, ещё спит, а я тащусь ради неё на эту проклятую гору.
Вбил себе в голову, что на вершине что-то есть.
А там наверняка ничего нет.
И потом — вершины две, на какую мне подниматься, на правую, что пониже, или на левую?
Я бы всё отдал, чтобы ещё разок посмотреть, как спит Симба — сбросив простыню, на спине, закинув руки за голову.
И вновь увидеть то, чего мне не полагается видеть.
Её высокую грудь и чёрную поросль между ног.
Я действительно никогда не видел этого у реальной женщины.
Дурацкое слово — тётка.
Тётка, я схожу по тебе с ума!
Я люблю тебя, тётка.
Отчего-то мне становится смешно, хотя должно бы стать очень грустно.
Я уже битый час ломлюсь сквозь подлесок, а на тропинку всё не набреду.
Птахи теперь вопят не так громко, как вначале, — похоже, время утреннего ора закончилось, и у них передышка.
А у меня передышки нет, несмотря на то что хочется уже не только пить, но и есть.
Три бутерброда.
Если позавтракать ими сейчас, еды совсем не останется.
Сколько мне ещё шататься по этим зарослям?
И вдруг я понимаю, что недолго.
Впереди виднеются темнокорые узловатые сосны, там нет подлеска.
Неужели мои мучения закончились?
Ну да, почти закончились, осталось пройти несколько метров, продраться через оставшиеся кусты, траву и корни.
По моим прикидкам путь до этого места занял больше часа, а то и все два.
Понемногу я начинаю терять ощущение времени. Мне кажется, что я только-только вышел из квартиры Симбы, и одновременно — что я тащусь через кусты чуть не целую вечность.
Именно «чуть не», потому что кусты уже позади, и я вижу тропу.
И говорю вслух:
— Вау! Я сделал это!
Скидываю рюкзачок, сажусь под ближайшей сосной, достаю бутылку, припадаю к тёплому пластиковому горлышку.
И пью.
Пью долго и жадно, хотя понимаю, что воду нужно экономить — что я буду делать, когда бутылка опустеет?
Искать родник?
А если родников здесь нет?
Или вода в них непригодна для питья?
Я закрываю бутылку и убираю её в рюкзак.
В животе булькает. Надо вставать и идти дальше, но мне неохота.
Сидеть под сосной хорошо, наверное, не хуже, чем за компьютером в квартире Симбы.