Любовь до полуночи

Логан Никки

Она не должна до сих пор так живо помнить, как вытягивала шею из автомобиля, пытаясь разглядеть Оливера в похоронной процессии. Или как она практически не слушала и не воспринимала соболезнования сочувствующих, пожимавших ее руку после службы, потому что удивлялась, как ей его не хватало. И только позже, когда она подписывала благодарственные открытки для всех собравшихся на похороны, Одри наконец смирилась с реальностью.

Оливер не пришел.

Лучший друг Блейка – их шафер – не пришел на его похороны.

Это была очень горькая

правда, но Одри была слишком подавлена своим вдовством, чтобы любопытствовать, почему это причиняло ей такую боль. Или чтобы представить, что Оливер нашел свой способ проститься со старым товарищем. Например, влив в себя полбутылки элитного шотландского виски.

– Он всегда любил дорогие марки, – признала она.

Наверное, даже слишком, потому что именно любовь Блейка к крепким напиткам была признана основной причиной автомобильной аварии, которая стоила ему жизни. Но с тех пор как ее муж начал проводить больше времени в своем кабинете, потягивая виски за прочтением вечерних газет, а у Одри появилось больше свободы для любимых занятий, она действительно не могла жаловаться.

Естественная пауза в неудобной беседе стала для них обоих знаком, что стоит поесть, а порции закусок с морепродуктами были такими маленькими, что все было съедено за считаные минуты.

Нежный гул стрекоз, бьющих крылышками по стеклу позади Одри, обратил на себя ее внимание. Она повернулась, чтобы изучить коллекцию, давшую название этому ресторану. В Гонконге существовало более ста видов этих насекомых – ярких и светящихся, больших и маленьких, – и «Цинтин» бережно сохранял это безупречное и потрясающее сообщество в специальном террариуме.

Она осторожно сделала несколько глубоких вдохов, чтобы взять свои своенравные эмоции под контроль.

– Каждый раз я забываю, насколько это потрясающе.

И каждый год она завидовала насекомым и жалела их в равной степени. Их жизнь в плену казалась роскошью, все их мыслимые потребности были удовлетворены. Их жизнь была длиннее и легче, чем у диких собратьев, их водно-болотные угодья не пересыхали, а источник пищи никогда не иссякал. Тем не менее стеклянные границы их мирка были незыблемы. Прибывавшие к ним новички еще какое-то время робко бились о стекло, пока в конце концов не прекращали эти попытки, смирившись со своей роскошной судьбой.

В конечном счете разве не все так поступали?

– Только дай шанс хранителю стрекоз, и он прожужжит тебе все уши о последних разработках и новинках в условиях содержания беспозвоночных.

Его тон заставил Одри отвести взгляд от террариума и повернуться обратно к столу.

– Я думала, ты прилетел только на один день. Когда ты успел встретиться с хранителем стрекоз «Цинтина»?

– В прошлое Рождество. У меня неожиданно появилось свободное время.

Потому что она не пришла.

Стыд снова накрыл ее.

– Это было… слишком рано. Я не могла уехать из Австралии. И Блейка не стало.

Он уставился на нее. Созерцая.

– В какое из этих объяснений

ты хочешь чтобы я поверил?

Одри вспыхнула:

– Все это чистая правда. – Его молчание только подчеркнуло ее ложь. Она сделала глубокий вдох. – Я сожалею, что не пришла в прошлом году, Оливер. Если бы у меня было больше мужества…

– Мужества?

– Сказать тебе, что это наша последняя встреча.

Он откинулся на диван:

– И сегодня ты пришла, чтобы сказать это?

Да. Хотя произнести это вслух показалось ей вдруг невозможным. Поэтому Одри только кивнула.

– Ты могла бы сделать это по телефону. Так было бы дешевле для тебя. Но я хочу знать, почему ты не приедешь в будущем.

Внутри у нее все сжалось.

– Я не могу продолжать бесконечно и необоснованно летать сюда, Оливер. Разве мы не можем просто сказать «Это было здорово, проехали»?

Несколько мгновений он обрабатывал сказанное ею.

– Ты со всеми друзьями устраиваешь прощальные свидания?

– Так, значит, вот кто мы? Друзья? – прошептала она.

– Разве нет? – Его глаза сузились. – У меня никогда не возникало ощущения, что ты была здесь против воли. И казалось, что ты с удовольствием помогала мне тратить деньги.

– Оливер…

– Что происходит на самом деле, Одри? В чем проблема?

– Блейка больше нет, – выдохнула она. – Если я продолжу прилетать и встречаться с тобой… Для чего?

– Чтобы поболтать, рассказать, что произошло у каждого в жизни. Чтобы увидеть друг друга.

– Зачем нам это делать?

– Потому что друзья поддерживают отношения.

– Наши отношения построены на ком-то, кого больше нет.

Он моргнул два раза, и его прекрасные губы открылись.

– Возможно, это началось именно так, но сейчас уже все по-другому. – Правда, в его взгляде промелькнуло сомнение. – Если помнишь, я познакомился с тобой за шесть минут до Блейка. Это означает, что формально наша дружба предваряет твои отношения с Блейком.

Это были мучительные шесть минут, которые ей пришлось пережить рядом с самым сексуальным мужчиной, которого она когда-либо встречала, пока его намного более заурядный друг не появился в сиднейском баре – Блейк со своими узкими плечами, безобидной улыбкой и неувлекательными историями. Но она практически задушила его своим вниманием, пытаясь вырваться из-под микроскопа Оливера, от которого у нее по коже бегали мурашки.

Она знала, когда замахивалась выше своих возможностей, и тридцать секунд в компании Оливера Хармера подсказали ей, что тот был в высшей лиге. Чрезвычайно привлекательный, чрезвычайно умный и чрезвычайно скучавший, если он стал развлекаться, заигрывая с нею.

– Это не в счет. Ты болтал со мной, чтобы скоротать время, пока не появится Блейк.

Он что-то взвешивал.

– А что, если я заложил фундамент будущих отношений?

– С Блейком?

Его громкое фырканье привлекло несколько взглядов гостей, сидящих в другом конце зала.