Любовь дракона

Гилганнон Мэри

— Довольно! — яростный голос Константина возвратил наконец Аврору в реальный мир. Подняв голову, она увидела разъяренное лицо своего отца.

— Я согласился отдать дочь тебе в жены, а не в любовницы, Мэлгвин!

— Мы пытаемся понять, подходим ли друг другу, — насмешливо улыбнулся Мэлгвин и помог Авроре подняться с его колен.

От унижения у Авроры перехватило дыхание, на глазах появились слезы. Возмутительно! О чем она только думала, когда позволила Мэлгвину всякие вольности. Чувство стыда усилилось, когда отец, схватив ее за руку, потащил прочь из сада. Во время их первой встречи наедине Мэлгвин вел себя с ней совсем не так, как с принцессой. Он тискал ее на глазах у всех, как будто

она была легкодоступной девицей.

Несмотря на охватившее ее чувство стыда, Аврора не удержалась и обернулась. Мэлгвин все еще стоял у скамьи и глядел ей вслед. И вновь его взгляд трепетным огнем отозвался во всем ее теле.

4

Ближе к вечеру Аврора и ее отец ехали во главе процессии, направлявшейся на широкое поле за крепостной стеной, где должно было состояться бракосочетание. Мэлгвин настоял на том, чтобы все воины и все горожане могли присутствовать на свадебной церемонии, и поэтому ратное поле, на котором так и не разгорелась битва, стало чем-то вроде часовни под открытым небом, способной вместить всех желающих. В городской церкви разобрали мраморный алтарь и перенесли на поле. Сюда же доставили огромный бронзовый крест, высоко вздымавшийся над землей. Непосредственно вокруг того места, где должен был пройти свадебный ритуал, расположились сторожевые посты. Воины спрятались в землянках, вход в которые был украшен штандартами и венками из летних цветов.

Направлявшаяся из Вирокониума на поле толпа была радостной и праздничной. Одеяние Константина и членов его семьи свидетельствовало об их немалом богатстве. На леди Корделии и сестрах Авроры были яркие летние платья, на их шеях и запястьях переливались золотом и драгоценными камнями фамильные украшения. Леди Корделия и сестры ехали в повозках, запряженных лучшими лошадьми Константина. Их гривы были перевиты лентами и цветами. За семьей Константина следовали члены других благородных семейств Вирокониума. В городе остались только слуги, рабы, старики и брльные.

Маркуса в процессии не было. Хотя Константин, конечно же, разрешил бы ему участвовать в свадебном обряде. С болью в глазах Маркус наблюдал, как Аврора покидала дворец, и этот взгляд острым кинжалом пронзил ее сердце. Не выдержав, Аврора отвернулась, и тут же к ней подъехал Константин, натянул поводья ее лошади и увлек за собой.

Авроре показалось, что путешествие на поле заняло всего одно мгновение. С пугающей быстротой они вдруг оказались за крепостными воротами. На краю поля виднелась зеленая роща, и Авроре стоило большого труда не умчаться, подстегнув свою лошадь, в лес. Теперь все было в прошлом: в Вирокониуме она навсегда оставляла свою невинность и свободу детских лет. Душа ее противилась наступающей сегодня новой неизвестной жизни.

Завидев воинов Мэлгвина, которые, поджидая их, тут и там стояли на поле, Константин явно занервничал. Приблизившись к месту бракосочетания, Аврора закрыла глаза и бросила поводья. Ее лошадь послушно последовала за отцовским жеребцом. Спустя мгновение она остановилась, и Аврора услышала, как отец произнес ее имя. Она открыла глаза и в нескольких шагах от себя увидела Мэлгвина. Выглядел он прекрасно. На нем была синяя туника, которая удачно гармонировала с его глубокими глазами, придавая им великолепный холодный оттенок — как у сапфиров. На шее красовалось блестящее на солнце крученое ожерелье из золота, а на запястьях переливались драгоценными камнями церемониальные браслеты верховного вождя одного из древних народов Британии. Он нежно улыбался ей.

Отец помог Авроре сойти с лошади и подвел ее к жениху. Сильными пальцами Мэлгвин сжал ладонь Авроры и направился вместе с ней к тому месту, где стоял священник. Церемония бракосочетания

была плохо известна Авроре, но все-таки в нужные моменты она ухитрялась отвечать на вопросы святого отца. Слава Богу, все это быстро кончилось. Мэлгвин торжествующе смотрел на нее, самодовольно ухмыляясь. Она позволила ему расцеловать себя, но сама не могла отвечать на его поцелуи. Странно, что сейчас, когда все уже кончилось и она принадлежала только ему, ее одолевали все более бунтарские настроения. То, что отец отдал ее Мэлгвину как какую-то вещь в виде дани, — было отвратительно. Но еще ужаснее, что Мэлгвин собрал на церемонию весь город и всех своих воинов — свидетелей ее позора.

Новобрачные отправились в город на свадебный пир. Вороной жеребец Мэлгвина нетерпеливо рвался вперед. Аврора не отставала: теперь вместо бурой лошадки, на которой она приехала на поле, у нее была грациозная кобыла дымчато-серого цвета. Пэти — так звали лошадь — была свадебным подарком Мэлгвина. Кобыла обладала мягкой поступью и дружелюбным характером.

Начался свадебный пир. По такому случаю на костре зажарили целиком несколько туш быков и свиней. Их мясо подавали на столы с нежной дичью, пшеничным и ячменным хлебом, пропитанным медом. Все это было приправлено овощным соусом. Для торжества испекли пироги с пряностями, пирожные с разноцветным кремом. Вино лилось рекой. И хотя во время пира и произошло несколько бурных перепалок между воинами Вирокониума и кимврами, общая атмосфера была радостной и праздничной.

Аврора сидела рядом с Мэлгвином. Она была раздражена и не смотрела на мужа. Вскоре после прибытия в Парадную залу она узнала, что Мэлгвин не разрешает ей взять с собой в Гвинедд даже служанку. Отец Авроры рассказал ей, что просил Мэлгвина изменить свое решение, но Мэлгвин ответил отказом. Аврора была в ярости. Ей и без того будет трудно приспособиться к новому окружению. И то, что ее лишают поддержки служанки из родного дома, казалось бессмысленной жестокостью. К счастью, Авроре довольно легко удавалось скрывать свой гнев от Мэлгвина. К столу, где они сидели, непрерывным потоком шли люди — подходили друзья ее родителей, чтобы попрощаться, воины, чтобы расцеловать в знак расставания. И все это не оставляло новобрачным времени ни на что другое, кроме обмена банальными любезностями. Мэлгвин, правда, изредка с любопытством поглядывал на нее. Но Аврора всякий раз отводила глаза, надеясь, что Мэлгвин объяснит такое ее поведение застенчивостью, а не враждебностью к нему.

Аврора так старательно избегала взглядов Мэлгвина, что даже не заметила, как он ушел. Только поздно вечером она повернулась к мужу, чтобы спросить, когда на следующее утро они тронутся из Вирокониума, и вдруг обнаружила, что его нет рядом. Оглядев залу, она испуганно вздрогнула, увидев, что ушли и все кимврские воины. Страх пронизал ее. Не передумал ли Мэлгвин? Не решил ли он, что такая жена ему не нужна? Не намерен ли он вернуться домой, оставив ее здесь.

Это повергло ее в ужас. Всего лишь несколько часов назад она посчитала бы за счастье остаться в Вирокониуме. Но сейчас сама мысль о такой возможности оскорбляла ее. Отвратительно, когда тебя заставляют вступить в брак с врагом собственного отца. Но еще хуже, когда тебя отвергают после свадьбы.

Леди Корделия, увидев растерянный взгляд Авроры, немедленно подошла к ней.

— Пошли, моя родная. Нам надо уложить вещи в дорогу.

— Но Мэлгвин… Где он?

— Он ушел, чтобы собраться в завтрашний путь. И только мы уложим вещи, тебя отведут в его шатер.

Ярость с новой силой охватила Аврору. Мэлгвин не предупредил ее, что уходит, и даже не попрощался. Вместо этого он распорядился, чтобы ее доставили к нему — как будто она была служанкой или какой-нибудь принадлежащей ему вещью.