Любовь Химеры
Шрифт:
Я вычистила девочке память. Отбила тягу к наркотикам и сомнительным местам, привила страстное желание учиться на врача, как мечталось ее матери, и быть полезной людям. Авось и будет толк, а так бы сгинула девка не сегодня, так завтра. Разбудила, внушила топать домой и даже денег на такси дала. Эх, нравится мне ангелом-хранителем работать. В супергерои податься, что ли? Ходить по ночным улицам, спасать таких дурынд и сеять разумное, доброе, вечное. А что, заманчиво!
— А люлей от Аркадьича схватить те не заманчиво? — осведомился Демитрий, взваливая Олега на плечо.
— А
— Аркадьич все всегда знает, на то и Аркадьич.
Уже у самого выхода из ресторана перед нами, словно из-под земли, вырос не кто иной как господин Смородин собственной персоной. Он был, как всегда, чертовски красив и привлекателен в черных штанах и розовой рубашке.
— Добрый вечер, гости дорогие! Я, конечно, очень рад видеть вас в любом из своих заведений, но беспределить-то зачем?
— Слушай, Виевич, сдристни с пути, будь так любезен, — спокойно и даже пренебрежительно попросил Демитрий, ничуть не смутившись воинственного тона хозяина заведения. — Не видишь, у подруги муж напился. Домой тащу. Тяжелый, зараза, шо кабан, ей-богу.
— Вы почто, Доротея Владиславовна, лучших моих учеников во владения супруги моей безвременно отправили?
На меня смотрели жадными глазами, так что я себя голой почувствовала. Хотя была хоть и нескромно, но одета. В голубой топ, на тоненьких бретельках подчеркивающий и почти открывающий грудь, и голубую юбку в пол, но с разрезом спереди по самое — это самое, так что ножки, обутые в воспетые нынче лабутены, при ходьбе обнажались полностью. До грани дозволенного.
Виевич? Во владения супруги его отправила? Но я же их, того…
Так, он, что тоже из этих? Первородных?
Ой мамочка роди ж меня обратно! Это во что ж я такое вляпалось то, а?
Я еле поборола непреодолимое желание перекреститься, хоть религиозной никогда не была. Аркадич называл христианство искусственной религией и учил меня заряжается, силой у природы, и ее же за это благодарить.
— Природа есть истинный храм Божий. Ибо Бог ее и создал, а храмы создали люди — чувствуешь разницу? — говорил он мне.
Я чувствовала, неуловимо, самой душой точно знала, что, если обнять березку, а лесу, искренняя просьба до Него дойдет быстрее, чем если в храме с золотыми куполами купить хоть сто свечей, но просить или кается не искренне.
Но вот сейчас перекреститься захотелось всей душой, а еще поплевать через левое плечо и соли четверговой ему под ноги посыпать. Но взяв себя в руки гордо вздернув подбородок спросила:
— А почто они, кабаны разожравшиеся, клиенток малолетних спаивают и насильничают, да еще вдвоем одну? Этому, что ли, их учишь? — я гордо вскинула голову, ничуть не смущаясь голодного взгляда.
— Нет, не этому, — хозяин, кажется, смутился и опустил глаза. — Проходите.
Хозяин заведения уступил нам дорогу.
— Приходи еще, красавица! Вместе потанцуем! — услышала я вдогонку.
— Ага! Щаз-з! — ответила я, не оборачиваясь, и зачем-то хлопнула себя по заднице, прекрасно понимая, что Борис смотрит мне вслед.
Мы погрузили Олега в машину Демитрия, я
— Ох ты ж! — простонала я.
— Ты чего это? Там много сил отдала, что ли? — Демитрий уставился на меня, просматривая ауру. — Постой, ты что, беременна? Серьезно? От него?
Кивок на мирно спящего Олега.
— Ну не от духа ж святого!
— С тебя станется, — хохотнул Демитрий.
— Иди ты…Это что за хрень такая?
Я уставилась вперед, смотря во все глаза в ночное небо, там, вдалеке, плыло две ярких точки, две вайтманы, и вдруг между ними мелькнули еще две точки помельче — выстрелы, там, вверху, шел бой! Мелькнула яркая вспышка так, что даже на пару секунд город осветила, и все исчезло. С неба. Как и не было.
— Кто это там?
— Без понятия, — пожал плечами Демитрий, — но хреново однозначно.
Часть 24
Придя домой, мы уложили Олега спать и отправились к Пелегину, узнать, в чем было дело. Хозяин дома обнаружился в спортзале, глорианский отец довольно легко отжимал две гирьки по пятьдесят кг. Остановился лишь на миг, склонив голову в приветствие. И опять занялся укреплением организма.
— И что это было с час назад? Кто кому хвост в задницу засунул? — живо поинтересовался Демитрий.
— С Церены уже пятое незаконное проникновение. И все к нашим ядерным точкам подкрадываются, прощупывают. На предупреждения не реагировали, так что патруль действовал в рамках закона.
— Чегой-то они? — напрягся Демитрий. — Уж не вторжение ли готовят?
— Ну вот, теперь сто раз подумают, вторгаться иль пожить еще маленько.
— Хорошо бы. А то Марс нас теперь, поди, не поддержит, раз в контрах, а воевать на орбите Мидгарда не хотелось бы. Тем более с ними.
— А кто там живет? — поинтересовалась я, не слышала о таких.
— Пауков тарантулов видела? — спросил Демитрий с милой улыбкой. — Примерно то же самое, раз в десять побольше только. И умнее раз так в тысячу. Придут, сожрут всех, оставив население тысяч в десять на развод и программу усиленного размножения. Лет через пятьсот опять вернутся и сожрут возрожденное население. И так до бесконечности. Так они и кочуют по своим уже порабощенным планетам, позавтракали на одной, поужинают на другой, попутно ищут, кого б еще захватить.
— Жуть такая! — я передернула плечами от страха. Сразу вспомнился сон, в котором тарантул подбирается к горлу моего малыша. — Но вы ведь нам протянете хвост дружбы, если что?
— Протянуть-то протянем, — кивнул Демитрий, — да лететь до вас больно далеко. Можем не успеть.
— Так и война не завтра. — Пелегин лег на пол и стал качать пресс. — Я невольно залюбовалась могучим телом отца. Кубики пресса и бицепсы были видны даже через футболку. Интересно — сколько ему лет? Официально пятьдесят восемь. Но тело и кожа выглядели намного моложе. Я знала его уже больше десяти лет, и за это время он ничуть не постарел, а Влад говорил, что он ничуть не изменился с момента моего рождения. То есть за двадцать шесть лет.