Любовь и богословие
Шрифт:
Милосердный Боже, там лежал не кирпич, а толстенный кошелёк!
Дикие места. Совершенно дикие. Беззащитная девица гуляет одна-одинёшенька, с огромной кучей денег — и никто этим не интересуется. Написать, что ли, паре-тройке давних знакомых?..
Барышня достала пятнадцать новеньких золотых кругляшей. Карваэн очень много мог сказать о людях по тому, как они отдавали ему деньги. Эта девица явно хотела швырнуть золото на стол. Но не смогла. Уложила аккуратно, рядком.
Рачительная хозяйка. Цену деньгам знает.
И в то же время — не торгуется. Значит, припёрло. А с чего ж так-то, а? Что могло случиться у благородной девицы, нанимающей первого встречного для совращения сестры?
Сама не ответит — вон как губки поджала. Гнушается новым знакомством. Ладно…
Карваэн небрежно смёл деньги в свой кошель. Улыбнулся.
— Итак, я приступаю к работе. Вы с сестрицею похожи?
… Спустя полтора часа леди Вилайена (ничего так имечко!) уже не слишком хорошо соображала, и Карваэн милостиво её отпустил — "продолжим завтра, в это же время". Проводив баронессу до дверей таверны, мужчина огляделся. Так и есть, Шардех Яльни пристроился в углу, жуёт омлет.
В число пороков Карваэна скупость — мужчина частенько об этом жалел — не входила. Наслушник поперхнулся, когда в пальцах "благородного милсдаря" блеснул золотой.
— Идём ко мне, потолкуем?
Сколько Вилайена себя помнила, ей ставили в пример Меревин. Кто аккуратно гуляет по дорожкам сада а не ломится сквозь ежевику за приблудным котёнком? Кто вышивает лучше самых опытных мастериц поместья? Уж явно не Вилита, бросающая пяльцы за окно! Чьи манеры безупречны, а голос тих, как и подобает благородной девице?
Меревин, Меревин, Меревин… А ещё Меревин не лезет в исконно мужские дела. Её не интересует, сколько медяков в золотом и сколько ткачих можно на этот золотой нанять. И куда продать овёс подороже — тоже не её ума дело. Девице пристало молиться, одаривать бедняков и болящих да слушать душеспасительные истории. Или, вон, менестреля из Гилайи.
Злорадная усмешка перекосила хорошенькое личико Вилайены. Ничего, батюшка, вы ещё поймёте, какая из дочерей может по праву называться порядочной! Поймёте, когда наглый чужак опорочит скромницу-Меревин!
Чужак — он красивый… И язык… без костей. Наглость-то какая! Впрочем, Шардех уверял, будто этому Карваэну не впервой совращать невинных девиц. Очень хорошо. Пускай занимается тем, за что она, Вилайена, заплатила такие бешеные деньги.
Баронесса мимолётно подумала о значении слова «совратить». Всем известно, как это происходит. Мужчина оказывается с девушкой наедине… а потом их застают. В неприличной позе. Вверх ногами, что ли?
Ладно, вовсе незачем забивать голову подобными глупостями. Для таких вещей нанимают непорядочных мужчин. Уж им-то известно, что считается неприличным.
Кстати… Вилайена даже остановилась посреди
Или наоборот — допустить… С подходящим мужчиной. С таким, который непременно женится на обесчещенной девушке!
Окрылённая, Вилайена почти бежала по коридору, и даже изволила широко улыбнуться старой грымзе Тамарзе. Проводив молодую госпожу взглядом, горничная тихонько вздохнула. Что ещё задумала эта непоседа?
Меревин рассеянно трогала пальчиком струны арфы. Душа была в смятении: день близился к закату, а от любимого до сих пор не пришло весточки.
А вдруг с Сейдриком что-то случилось? Упал с коня, например. Нет, так неромантично: на господина её сердца напали жуткие разбойники. Он дрался храбрее льва, но их было больше… и… ах…
Девушка всхлипнула, а сердце забилось часто-часто. Пойти, поделиться своими тревогами… но папенька хмыкнут, а Вилайена противно рассмеётся. Ещё и гадость какую-нибудь скажет.
Ну вот почему она такая? Вроде бы, двойняшки должны быть похожи… во всех романах об этом написано. Но Вилайену больше интересуют другие книжки, в которых через слово вставлены цифры… и вообще, там ни слова о любви! Противные книжки для приземлённых натур. Сейдрик такие тоже не читает.
Ах, Сейдрик, милый… Святые Небеса, а вдруг другая завоевала его сердце? К примеру, надменная принцесса из соседней Магирии — говорят, там целых четыре принцессы! Нет, нет, быть такого не может, сердце жениха Меревин твёрже стали и… как это в "Деве из башни"? — нет, не вспомнить сейчас…
В дверь постучали. С улыбкой на лице вошла старая добрая Тамарза. Что за славная женщина! Вот кто поможет развеять тревоги!
— Голубка моя, да вы совсем бледная! Не годится так, не годится… А вот взгляните, что мальчишка-посыльный принёс!
Прерывисто вздохнув, Меревин выхватила из рук горничной свёрнутый в трубочку и перевязанный голубой лентой листок бумаги.
Любимый верен! Он ждёт счастливого мига, когда священник соединит их руки и сердца!
Ах, для счастья нужно немного…
А до счастья — рукой подать.
Карваэн весь вечер ходил, будто оглушённый. Ничего себе — милая провинциальная барышня! Вот уж и впрямь — несчастная любовь… к деньгам батюшки.
И, надо сказать, Карваэн эти чувства очень даже понимал и разделял. Триста золотых годового дохода вполне достойны любви.
Стало быть, малышка ищет мужа. Счастливчика, которому достанутся триста золотых… А здешние дворянчики никак не могут понять, какое сокровище готово упасть им в руки — только подхвати!